Дама под вуалью

– Возможно. Не берусь оценивать действия капитана Джордана… У вас растет прекрасный сын, миссис Портер…

– О, спасибо! – засияла та. – Позвольте задать вам вопрос, который терзает меня несколько дней. Я слышу у вас родной уэльский акцент. Откуда вы родом, мистер Инглес?

– Не могу сказать…

– О, – по ее лицу пробежала тень. – Ну что ж…

– Нет, вы не поняли меня, мэм. Я не знаю этой информации.

– О, Боже, – заметно смутилась женщина. – Кажется, я была бестактна. Простите… Я несколько лет не слышала знакомого наречия и даже не подумала, что ведь не у каждого человека есть сведения о своих родителях.

– И снова вынужден возразить вам. Я не могу сказать, откуда я родом, потому что не помню этого. Равно как не знаю и своего имени…

– А… Джонатан Инглес?

– Джонатан. Англичанин, – он слабо улыбнулся. – Это имя мне дали на французском корабле, который подобрал меня близ Виргинских островов пять месяцев назад.

– Боже правый, – вырвалось у Элеоноры Портер и она в испуге прижала ладони к груди. – Вы потерпели крушение?

– Думаю, что да. Но по факту я потерпел разбитую голову и полную потерю памяти. Имя мне дали, навыки моряка при мне остались. – серьезно ответил он. – К сожалению, я не помню о себе ничего, и это меня иногда тревожит… Извините, миссис Портер, мне надо работать.

И он с проворством начал взбираться на мачту, словно испугавшись, что сказал лишнее. Оказавшись на верхушке, он уставился в одну точку, зажмурился и, мотнув головой, словно отгоняя видение, прошептал:

– Мутный образ в моем сознании, кто же ты?

 

 

********

 

– Прибыли! – насмешливо крякнул Кинжальщик и навалился на Анну‑Марию, придавив ее лицом к шершавой каменной стене. – А теперь, фифа, потроши свои кармашки и гони камушки, иначе я сниму их с твоего милого трупика, разодетого в кружева.

И девушка ощутила легкий укол в спину.

Ничего не ответив грабителю, она стиснула зубы и закрыла глаза, сосредотачиваясь. В голове снова зазвучали голоса.

 

– Что это? – Анна‑Мария, откинув косу за спину, изучила чучело из веток и травы, изображавшее фигуру человека в полный рост.

– Макет врага, – попытался рассмеяться полковник, но закашлялся и смачно выругался, сплюнув. Затем взял со стола кухонный нож и протянул его девушке.

– Отработаем полученную теорию. Покажи, куда будешь целиться.

Несколько мгновений Анна‑Мария изучала «противника», затем подошла ближе, рассуждая вслух.

– Судя по росту, это мужчина. Он заметно выше меня… так… – она пару раз взмахнула рукой, выбирая угол удара. – Сюда нельзя, он умрет, а убивать я никого не хочу. Можно в эту область, чтобы попало между ребрами…

Она обернулась на полковника, и в ее зеленых глазах повис немой вопрос.

– Продолжай… Я наблюдаю за ходом твоих мыслей, – ответил мужчина, закуривая. – Мне нравится это занятие, я счастлив в такие моменты и убеждаюсь в том, что не ошибся в тебе. Если бы моя дочь умела хотя бы половину этого, возможно, она осталась бы жива, – и после короткой паузы продолжил уже другим тоном: – Запомни главное: у тебя всегда есть козырь в этой партии. Ты – нежная девушка, которая кажется беспомощной и хрупкой. От тебя не ждут подвоха, и это сыграет на твоей стороне. Главное – вовремя раздать карты.

 

…Анна‑Мария открыла глаза, возвращаясь в реальность. Мозг ее заработал с лихорадочной скоростью.

– Итак, Кинжальщик заметно выше меня. Он держит нож, который сейчас в области моей спины. Пошевелиться я пока не могу, мне нужен запас воздуха между нами.

– Пожалуйста, – пискнула она беспомощно, – не убивайте меня.

– О, вот так гораздо лучше, – хохотнул разбойник. – А то Ваше Сиятельство вообразило, что раз при деньгах, то можно со мной словно слугой разговаривать? – он резко развернул ее к себе. – Но сначала я хочу поцелуй, милая моя.

И тут же вскрикнул от боли и неожиданности.

Выхватив из‑под пояса нож, Анна‑Мария с размаху ударила Кинжальщика по руке, затем тут же, не давая опомниться, вонзила лезвие ему в бок. Разбойник хрипло взвыл, словно истязаемый бык, а девушка оттолкнула его к стене и зло заговорила:

– Кажется, я предупреждала, что мне неинтересно шутить. Разве нет? Я бы честно заплатила за услугу. Деньгами. А теперь еще не хватало измараться в крови негодяя…

– Я… умру? – разбойник смотрел на неё глазами, в которых прослеживалось полуобморочное состояние: настолько боль физическая смешалась с неожиданностью и лишила его способности отделять реальность от иллюзии.

– К несчастью для меня, нет. Всего лишь мелкие царапины, которые такого как ты, только украсят… Наверное…

Она резко выдернула нож из раны и с отвращением вытерла кровь об одежду разбойника. Тот обмяк и мешком свалился на землю, а из‑за угла возник сын дубильщика кож.

– Мадемуазель! – выпалил он, задыхаясь от бега. – Я хотел предупредить…

И замер, увидев окровавленного Кинжальщика.

– Что… с ним произошло?

– Напоролся на оружие, которым угрожал мне, – бросила Анна‑Мария, стараясь делать вид, будто для нее это обыденная ситуация, хотя внутри неё все сжималось от волнения и во рту была сухость. – Нам нужно как можно быстрее уйти отсюда. Этот долговязый быстро придет в себя и мне может не поздоровиться.

– Я провожу к мадам Невер, идемте! – воскликнул Жак и бодро толкнул соседнюю калитку.

…Трактир под названием «Счастливый котел», который содержала Луиза Невер, был просторным заведением с квадратными окнами и светлым залом, где вдоль стен размещались шесть огромных столов. На втором этаже было несколько комнат, которые хозяйка постоянно сдавала внаем за понедельную, либо – что реже – посуточную оплату. Несмотря на то, что предоставляла жилье продажным женщинам, мадам Невер запрещала кому‑либо предаваться разврату в стенах своего трактира и шла на уступки только за немалые деньги, что характеризовало ее принципы весьма условными.