Дама под вуалью

В этот час посетителей в «Счастливом котле» было немного, как это часто случалось средь бела дня: три человека о чем‑то увлеченно беседовали, розовощекая девица – племянница хозяйки – натирала столы, а сама же владелица со скучающим видом сидела за стойкой, грызя щепку. Ее черные как уголь волосы, прикрытые застиранным подобием ночного чепца, торчали в разные стороны, придавая лицу угрожающий вид. Уголки губ были опущены.

Когда вошли юный Жак и его спутница, никто не отреагировал, видимо, привыкнув не придавать значения любым входящим. Анна‑Мария быстро осмотрелась, задержавшись взором на широкой некрашеной лестнице, и громко сказала:

– Мне нужно видеть Марион!

Все мгновенно повернулись в ее сторону, умолкнув, а мадам Невер прищурила один глаз и склонила голову к плечу:

– С какой целью мадемуазель интересуется?

– Я привыкла платить за оказанные мне услуги и просто так время не трачу, мадам, – невозмутимо ответила Анна‑Мария. – Знаю, что Марион живет у вас, и желала бы поговорить с ней…

Несколько мгновений содержательница трактира вглядывалась в свою гостью, видимо, силясь под вуалью рассмотреть лицо, потом заметила:

– Может быть, вы голодны? Могу предложить жареного цыпленка.

– Благодарю, но нет. Так что с ответом на мой вопрос?

С виду девушка была невозмутима и уверена в себе, и мало кто бы догадался, что на самом деле цепким взором, который так хорошо скрывала вуаль, Анна‑Мария оценивала все вокруг, пытаясь понять настроение присутствующих и готовая ко всему. Но обстоятельства снова оказались на её стороне.

– «Я смогла достать лекарство, а еще…» – с такими словами с улицы вошла Марион, но, увидев в центре залы Анну‑Марию, опешила и поперхнулась воздухом, остановившись в дверях.

– Миледи?!

Повисла тишина. Несколько мгновений Марион смотрела на девушку, видимо, убеждаясь, что это не обман зрения, затем в почтительном полупоклоне склонила голову.

По губам Анны‑Марии скользнула слабая, но довольная улыбка.

– Здравствуй. Где мы можем поговорить?

Внезапно залившись краской, Марион положила на пустующий свободный стол то, что было у неё в руках, и тщательно вытерла вспотевшие ладони о платье.

– Можем… выйти! – выдохнула она и распахнула двери, не дожидаясь ответа.

Оказавшись на улице, она неуклюжими движениями попыталась убрать под шаль растрепавшиеся светлые волосы и замялась:

– Я не осмелилась приглашать вас к себе, простите… А еще вам небезопасно тут быть, миледи.

– Я это подозревала, – ответила та. – А глядя на Кинжальщика, в этом убедилась.

– О, господи! – испугалась Марион. – Вы видели его?! Это очень опасный человек!

– Поэтому я здесь не задержусь и через час покину Париж.

Несколько мгновений Марион пристально смотрела на неё, силясь уловить ход мыслей собеседницы. В ее разноцветных глазах было замешательство, которое постепенно нарастало:

– И… Вы пришли попрощаться… со мной?! – удивилась она с неловкой улыбкой и тут же передернула плечами, словно посмеявшись над своим же предположением.

Анна‑Мария выдержала ее изумление с привычным спокойствием.

– Вообще‑то, я хотела предложить тебе работу.

Марион посмотрела направо, затем – налево.

– Работу?! Мне?! Ой, то есть, я хотела спросить, опять?

– Дело в том, что я покидаю Париж, – заулыбалась девушка, умиляясь этой непосредственности, и на ее щеках появились ямочки. – И возвращение не входит в мои планы. Я путешествую одна, и это, к сожалению, далеко не так удобно, как может казаться. Я могу взять тебя с собой в качестве служанки.

Марион заглотила воздух и засияла, но вдруг помрачнела и отрицательно мотнула головой.

– Нет, это, верно, шутка, миледи. Зачем вам такая служанка, как я? Вы можете нанять приличную девушку.

– У меня на этот счет свои соображения, – уклончиво ответила Анна‑Мария. – И я далеко не так богата, как ты себе рисуешь. Я не предлагаю тебе особенного жалования или условий. У тебя будет еда, одежда – большего дать не могу. У меня пока нет своего дома, поэтому обещать конкретного места тоже не буду.

Повисло молчание. Марион выразительно хлопала длинными ресницами и робко шевелила губами, явно пытаясь что‑то ответить, но ничего вразумительного у нее не получалось. Ее рассыпавшиеся по плечам светлые волосы нещадно трепал легкий ветер.

– Конечно, я не настаиваю, – продолжала девушка под вуалью. – Это лишь предложение. Я помню, что у тебя тут мачеха и сестра, и, возможно, ты не захочешь их оставить. Ну и, в конце концов, многие привыкают к твоей работе, – в ее голосе мелькнула ирония. – У тебя есть примерно час на обдумывание, потом…

– Я согласна! – перебила ее Марион запальчиво. – Если вы действительно не шутите, то я поеду с вами туда, куда скажете! Хуже, чем здесь, мне быть уже никак не может!

Она собралась поцеловать руку Анны‑Марии, но остановилась на полпути, вспомнив, что однажды та уже запретила ей к себе прикасаться, и закуталась в шаль.

– Через час жду тебя на площади Шатле, – сказала Анна‑Мария невозмутимо. – Не явишься – я считаю, что ты не решилась. До встречи!

И с этими словами она быстро пошла по улице, отчаянно надеясь не встретиться ни с Кинжальщиком, ни с его дружками.

 

 

********

 

Около двух лет назад.

 

– Но я же люблю вас!

Прозвучавшие слова на мгновение повисли над палубой корабля и рухнули грузом на плечи обоих участников диалога.

– Розалин… – пробормотал Уильям Гилмор в замешательстве. Время, казалось, остановилось…

…Вот уже три недели, как бриг «Сияние», взяв на борт племянницу Роджера Элфорда и ее гувернантку, держал курс в Европу. Погода благоприятствовала путешествию, ничто не предвещало опасности и не было поводов для тревоги. Вот только не для всех.