Даша и домовой. Месть водяному

– Да в кузню, куды ж ещё… Дак, я ей позвонил, – кричал старик, вдогонку девушке, – она тоже не отвечает… Да не беги ты ужо, – дед остановился, и опёрся об угол дома, – всё равно, наверно, помер.

– Да не дай бог, – девушка инстинктивно перекрестилась, так не хотелось видеть труп.

Она быстро пробежала по дорожке вверх и вбежала в кузницу. На земляном полу на спине лежал мужчина с окровавленной головой. Даша, добежав до него, плюхнулась на колени и приложила ухо к груди. Сердце билось неровно и тихо. Человек был в глубоком обмороке или в каком‑то очень похожем на него состоянии.

– Жив твой гость, – сказала девушка еле дошедшему до кузницы старику, – чем ты его так?

– Дык, я же говорю, молотом, – затараторил тот, – он слишком близко подошел, а у меня деталька плоская не получалась, я замахнулся, а он тут сзади…

– Так, спокойно, я всё поняла, – девушка взяла телефон и начала звонить Тане.

Та не отвечала на звонки, тогда Даша начала звонить Пашке, его телефон тоже молчал.

– Я же говорю тебе, не отвечают они, – сказал дед, держась за сердце.

Даша подскочила к старику, помогла дойти до лавочки и усадила, прислонив к стенке дома:

– Дед, ты того, держись, не вздумай умирать, – погрозила она ему пальцем и кинулась обратно к раненому.

А его жизнь потихоньку утекала вместе с капельками крови из маленькой ранки на шее. Даша зажала рану левой рукой и начала сканировать мужчину правой. Сердце, легкие, печень, почки, всё было идеально, кроме головы. У мужчины было сильнейшее сотрясение мозга и мелкий порез на шее, из которого сочилась кровь, подтекала под голову лежащего, поэтому и казалось, что вся голова разбита. Даша снова схватилась за телефон и начала звонить Тане, но телефон был неумолим.

И вдруг она осознала, что теперь все только в её руках. Просить некого, никто не поможет, даже кот, которого невозможно позвать, даже домовой, который просто не сможет сюда прийти. Ни страха, ни паники не было. Она глубоко вздохнула и закрыла глаза. Свет ей сейчас не был нужен, в данной ситуации он только мешал, ведь то, что она видела, это не было результатом работы её глаз. Даша видела, а вернее чувствовала, боль человека не то что руками, всем организмом, каждой клеточкой своего тела. И сейчас она пыталась манипулировать своим организмом, даром, силой, так, чтобы соединить этот маленький злополучный порез. Она старалась изо всех сил соединить края повреждённого сосуда. Оказалось, что это не так‑то и просто, но девушка сдаваться не собиралась, и они начали приближаться друг к другу. Когда края практически сошлись, Даша ощутила лёгкий толчок и начала читать заживляющее заклинание. Края сосуда зарубцевались буквально за секунды, и кровь перестала идти. Но это было только начало. Внезапно девушка поняла, что слишком давно не было слышно болтливого старика.

– Дед, ты там живой? – спросила она, не оборачиваясь.

– Живой, – прохрипел дед в ответ, – пока ещё…

– О господи, – Даша обернулась и посмотрела на старика.

Тот уже не сидел на лавочке, а тихо с неё сползал, и бледное лицо его начало приобретать синеватый цвет. Девушка ещё раз быстро проверила больного – тот ровно дышал и жизнь его уже была вне опасности – и кинулась к деду.

Не нужно иметь глубоких медицинских познаний, чтобы понять, что у человека что‑то случилось с сердцем, тем более дед всё время хватался за него, когда шел к кузнице. Вот и Даша сразу же начала проверять его сердечко. Оно билось глухо и неравномерно, то затихая, отчего у девушки душа убегала в пятки, то очень быстро, что, конечно, радовало Дашу, но и пугало одновременно. Она приложила руку к груди кузнеца и начала проверять, что же там такое мешает работе сердца и нашла несколько тромбов, маленьких пробочек, которые намертво закупорили сосуды, ведущие к нему. Сосуды тоже были изношены и напоминали больше решето, чем плотную эластичную ткань.

– О, господи, старость – не радость, – вздохнула девушка, уложила старика на лавку и начала думать, что бы такого сделать, чтобы облегчить ему жизнь.

Незаметно для себя она начала тереть указательным пальцем большой и вдруг заметила, что один из тромбов буквально на глазах рассыпается в прах и, растворяясь в крови, растекается по организму деда. Она сосредоточилась на втором тромбе и повторила процедуру. Всё повторилось точь‑в‑точь.

– Хм, – задумчиво произнесла девушка, – какая удивительная функция, однако, – и начала крошить все, даже незначительные, только начинающие формироваться тромбы.

Она так увлеклась, что не заметила, как очнулся дед Матвей и стал внимательно наблюдать за ней. Даша работала до тех пор, пока не почувствовала на себе колючий взгляд старика.

– Дашка, – вкрадчиво спросил старик, – а ты чего там делаешь такое, ворожишь, что ли?

Даша шумно выдохнула и улыбнулась:

– Фух, дедуля, ну нельзя же так пугать. Конечно, ворожу, надо же было как‑то вас спасать. У вас вон все сосуды забиты… Были.

– Что значит были? – подозрительно спросил дед.

– А то и значит, что теперь уже они чистые.

– То‑то я чую, мне вроде как дышать легче стало, – немного помолчав, как будто прислушавшись к своему сердцу, сказал старик.

– Ладно, дед, раз тебе стало лучше, пойду я к твоему страдальцу, а то он на земле лежит, осень приближается, землица холодная, не дай бог простудится.

Даша вернулась к гостю деда. Он был бледен, но дышал ровно и даже начал слегка похрапывать. Даша приподняла его с земли.

– Ты что надумала, девка? – подозрительно процедил дед, внезапно оказавшийся за спиной у девушки.

– Я? – удивилась Даша, – Абсолютно ничего. Вот, думаю, может, скорую вызвать, скажем, что полез в кузницу, споткнулся вон о ту железку и лбом в наковальню влепился.

– А может, не надо? – спросил старик, – Может, пусть дома отлежится?

– Не отлежится, потому что Татьяна наша неизвестно где, его дома искать будут, а я не знаю, что с ним дальше делать. Я не волшебник, я только учусь. Жизнь спасла, а дальше пусть в больнице выздоравливает. Да не боись ты, дед, мы же тебя выдавать не будем. Скажем, что влез, куда не надо, технику безопасности не соблюдал. А хочешь, я его перенесу на скамейку к калитке, скажем, споткнулся и башкой в забор заехал, – Даша даже не заметила, как перешла с дедом на «ты».

– А отнеси, – махнул рукой дед, – пущай там лежит. Нечо всяким разным по моему огороду шариться.

Даша только с укором покачала головой, но перенесла больного на лавочку возле забора, достала телефон и позвонила в скорую. Она присела на корточки перед больным и периодически проверяла его состояние. Дед, немного потоптавшись рядом с лавочкой, аккуратно подвинул ноги больного и присел на краешек. Молчали они недолго, видно, уж очень последние события жгли деду душу, и он вдруг сказал:

– Дашка, хорошая ты девка, на бабку похожая, хочешь, я тебе дом отпишу?

– Зачем? – удивилась Даша. – Мне и своего хватает.

– Ну, дело‑то не в том, чего хватает, а чего нет. Дело‑то в том, что я всё понял, – дед посмотрел на девушку и ей почему‑то показалось, что вовсе и не дед смотрит на неё, а старый мудрый ворон.

– Чего ты понял? – у неё по спине прошелся холодок.