Демоническая эпопея

Он внезапно поднял руку вверх и сделал несколько пассов. На стол перед нами опустилась колода запакованных карт.

– Я давно мечтал с кем нибудь поиграть всерьёз и не собираюсь упускать такой прекрасный шанс. Моей ставкой в этой игре будет информация о Люциэне.

– А что мне мешает попросту выбить из тебя эту информацию? – Спросил я, как бы невзначай взявшись за рукоять одного из парных мечей. – Это будет быстрее и куда действеннее.

Мой собеседник ничуть не испугался – он даже не дрогнул. Я вдруг понял, что он и впрямь не боится – это была не напускная храбрость.

– Тебе стоит уяснить одно. – Мягко произнёс мой собеседник, внезапно даже посерьёзнев. – Я даю игру и проходить она будет по моим правилам. И даже не думай, что такие вульгарные угрозы на меня хоть как‑то подействуют. Я в любом случае кану в Ад, и я либо расскажу тебе всё после приятной игры, либо не расскажу ничего.

«Соглашайся. – Услышал я голос Азазеля. – У тебя нет иного варианта. Никто за всю историю Ада не смог развязать ему язык иначе, кроме как через испытание игрой.»

Мой соперник ухмыльнулся. Я был готов поклясться Всеотцом, Индаил и всеми теми, на ком держится этот чёртов мир, что он прекрасно слышал слова Азазеля и был весьма ими польщён!

«Сперва спроси его кое о чём.» – Вдруг произнёс демон Вечности. – «Как возможно то, что его имя дважды записано в Огненной Книге? Данная Книга не может врать.»

– Та самая легендарная Огненная Книга? – Спросил Ворэн, даже не дождавшись моего вопроса. Он явно слышал всё то, что творилось в моей голове, и с удовольствием сейчас мне это демонстрировал. – Тот самый фолиант, который записывает всех тех демонов, которые вышли в мир людей? Вам может показаться это ложью, но я здесь не при чём – до сегодняшнего дня считал это очередной сказочкой для демонов‑ плебеев. Спасибо за информацию, буду иметь ввиду, что у меня появился клон.

Ворэн больше ничего не говорил – он взял колоду карт и, аккуратно, даже бережно её распаковав, принялся тасовать мерцающие в полутьме бара карты.

 

10

 

Правила игры были крайне примитивны. Сама Игра строилась на нескольких простых правилах. Во‑первых перед началом игры сопартийцы жертвовали по капли крови особой Серой Карте – судя по всему данный ритуал связывал игроков с колодой, не давая им и шанса смухлевать. Любое использование магии в процессе игры, кроме той, которая заключалась в самих картах, приравнивалось к добровольному выходу из игры и признанию врага победителем.

Сама игра заключалась в соревновании двух сторон – Демонов и Ангелов. Белый игрок имел право брать лишь ангельские карты, тёмный – демонические.

Здесь фигурировала вся действующая элита Небесного града и Ада – я даже мельком увидел «Уроборос» Азазеля в куче карт, которые тасовал Ворэн. Сила карты зависела от занимаемого ею в иерархии положения. Между тем, соблюдался так же баланс сил – трём Королям Ада в противовес шли три Архангела Надземья, наследникам Трона – Поднебесные виконты.

Игрокам следовало целиком и полностью полагаться на удачу при наборе карт – нужно было брать шесть карт из любого места в колоде, не имея понятия, кто изображён на лицевой стороне – та вспыхивала лишь тогда, когда оказывалась непосредственно в руках. Сама игра заключалась в наборе армии из взятых карт – разумеется на стороне Тёмного могли сражаться лишь демоны, а на стороне Светлого ангелы, и нечаянно взятые создания вражеской стороны эмигрировали в армию противника. Важную роль играло и то, какие именно карты были вытащены.

Карты имели собственную «стоимость». Высшие карты приносили в армию игрока сразу 3 балла, в то время как наиболее распространённые «низы элиты», такие как демоны 3 ранга и Ангелы‑прислужники дают всего по одному баллу.

Более того, «карты верхушки» имели собственные особенности. Любой Король Ада в армии воодушевляет слуг в армии и прибавляет к итоговому количеству баллов число, пропорциональное количеству демонов‑слуг. Однако присутствие в активной армии второго Короля Ада вызывает делёж власти, который отнимает ровно половину из общей суммы набранных баллов.

Мне не нравилось сразу две вещи. Первой было то, что игра по сути своей целиком и полностью зависела от удачи игрока. Но с другой стороны это было хорошо – я не верил в то, что способен интеллектуально переиграть своего соперника. Помимо этого мне не нравилась сами карты, излучавшие едва заметную ауру. Из уроков Азазеля я знал, что ауру излучают все живые существа и некоторые магические орудия, для создания которых приносились в жертву осколки, а то и целые сущности. Карты были сродни моим мечам – имели ауру, а значит, что при их создании без жертв не обошлось. А значит…

Я глянул на своего собеседника и несколько даже обомлел.

– И всё же ты не так глуп. – Сказал он, больше не улыбаюсь. Теперь его лицо напоминало больше обтянутый кожей череп, чёрные ухоженные волосы вдруг как‑то повисли тёмными безжизненными нитями, и весь лоск, весь блеск вмиг покинули всё его существо. Глаза его тоже больше не горели ехидными огнями, а из тёмных провалов глазниц на меня взирали два чёрных, как смола, и цепких, как репейник, глаза. – Браво, Маэстро, вы меня раскрыли. Моя невероятная Сила дарует мне возможность забирать чужие сущности, если я побеждаю их в игре. А потом я раскалываю сущности проигравших и наполняю ими свои карты. Таково моё маленькое увлечение. К сожалению для тебя, ты уже согласился играть и не вправе отказаться.

И тут я понял, что влип. Влип крайне серьёзно, да ещё и так нелепо, так глупо. Он заговорил мне зубы, он отвлёк меня от главного, он отрезал мне путь к отступлению. Ему не требовалось моего «Да» – я проиграл в тот самый момент, когда морально согласился с условиями этой самой игры, или же ещё раньше, когда понял, что без игры не обойтись. И вот теперь на кону не просто моя жизнь – а сама сущность, без которой я не смогу переродиться в новом обличии, стану пустышкой и потеряю единственное, что связывает меня с вечностью.

«Нет, я ещё не проиграл. – Вдруг подумалось мне, и всё моё существо уцепилось за эту мысль. – Да, я прижат к стенке, но к такой же стенке прижат и мой соперник. Видимо Ворэн привык побеждать слабовольных, которые пытались сбежать от игры и терпели поражение. Но я не такой. Я уничтожу его в собственной игре, что покроет его двойным позором. В конце концов, мы обязаны играть честно, а значит он не может мухлевать. Значит, что у меня есть шанс и я не премину им воспользоваться.»

И я, подняв на собеседника глаза, насмешливо сказал этому демону.

– Я готов. Пускай же нас рассудит удача.

Кажется, он был чрезвычайно удивлён моей решительности (что ещё сильнее укоренило моё предположение о том, что он обыгрывает противников морально слабых, уничтожая их на старте), но спорить не стал, а лишь задумчиво почесав черепушку, потянулся к колоде. Осторожно, словно боясь обжечься, он вытянул из центра колоды карту. Лицо его не выражало никаких эмоций, но по тому, как он довольно ухмыльнулся, я понял, что он чрезмерно доволен.