Дикий

– Нет, ты что! – до этого большие карие глаза девчонки приобретают размеры планеты Земля, стоит мне упомянуть ее семейку. – Отец если узнает, что я вообще училась ездить на мотоцикле, отправит меня в частный женский университет, а брат и вовсе убьет. Он же псих! Больной!

Лану распирает каждый раз, когда она рассказывает о своем братце. Я уже наслышана разных страшилок о том, как он поджег дом одного парня только потому, что тот увел его девчонку, а перед этим сломал ему руку.

– Лан, ну не будет же он тебе ломать конечности в конце концов! – пытаюсь воззвать к ее здравому уму, на что получаю отрицательное мотание головой.

– Марин, ты не понимаешь! Он возвращается скоро! Стоит только подумать об этом, меня в дрожь бросает. Ты ведь не знаешь его. Человека ужаснее не существует! Он ненавидит меня с детства! Матвей способен на что угодно. Если уж он любовницу отца спустил с лестницы, то и меня не постесняется.

По истерике в огромных глазах вижу, что знакомая не преувеличивает. Видимо братцу с детства многое позволяют, раз он возомнил себя царем мира. Я бы на месте этой подавленной девчонки давно ему устроила сладкую жизнь. Часы на стене показывают ровно двенадцать. Пора закругляться.

Разворачиваюсь и, взяв пульт в руки, выключаю плазму на стене. Меня тут же награждают разочарованные мужские выкрики и требования включить обратно. Но мне плевать. Бар работает до двенадцати, и ждать, пока их пьяные морды напьются в хлам, я не собираюсь. У меня будильник на шесть утра.

– Расходимся! – выкрикиваю, забираясь ногами на барную стойку. – Эй, парень, и друга своего забери, или ты хочешь, чтобы я сама вытаскивала этого громилу из‑за стола? – указываю пальцем на развалившегося байкера, уже давно перебравшего и не находящего в себе силы даже подняться.

– Куколка, пойдем с нами, мы умеем быть нежными, – подмигивает Казанова с потертыми подмышками, – тебе понравится!

– А я умею быть грубой, – отрезаю, кивнув им на дверь. – И вам это точно не понравится! Валите давайте!

По – началу я пыталась быть с ними вежливой, но таких бугаев если не возьмешь за яйца, они потом расслабятся и развалятся, как куры на жердочках. А завтра уставшие после трудового дня все они все равно возвращаются, а иногда даже с цветами или шоколадками. Идиоты.

Когда подтолкнув в спину последнего, я закрываю дверь изнутри и переворачиваю табличку со словом «закрыто», натыкаюсь на восхищенный взгляд Ланы.

– Слушай, мне бы так научиться. Их же тут человек десять было. Не страшно тебе?

– Нет, – веду плечами, забирая из–под стойки кофту и переобуваясь в уличные кроссовки, – они же еле стоят все. Думаешь, способны на что‑то кроме того, что трепать языком?

Скептически заламываю бровь, а потом крикнув Марии, посудомойке, что ухожу, проверяю закрыла ли кассу, подхватываю Лану под локоть и замыкаю за собой дверь.

– Не знаю. Я бы так не смогла.

Это точно. Лана как милый домашний хомячок. Пушистая, может укусить, но не больно. Мы выходим на темную улицу, она по своему обыкновению вызывает такси.

– И где деньги будешь искать? – возвращаюсь к нерешенной проблеме, напоминая Лане о происшествии, от чего слезы снова собираются в ее глазах.

– Не знаю, – шепчет обреченно. – Дэн предложил мне отработать их, если не найду сумму. А именно бесплатно заменять одну из грид‑герл на треке.

– А он в курсе кто твой брат?

– Да. Именно поэтому и предложил. Парни в контрах, и он знает, если я встану на трек в той шлюшской одежде, Матвею снесет крышу. И мой сумасшедший братец поубивает и их, и меня. Провались он пропадом этот Денис.

– И сколько работать нужно?

– Три месяца, – вздыхает, утыкаясь глазами в землю. Тонкие пальцы теребят поясок маленькой кожаной сумки, перекинутой через ее плечо.

– Как часто?

– Раз или два в неделю. Они иногда устраивают незапланированные гонки.

Прикинув, что в принципе могла бы ей помочь, особенно если учесть, что будь у девчонки деньги, отданные мне на жилье, она бы легко заплатила ими за ремонт и не было бы проблем, я решаюсь на единственный правильный вариант.

– Я отработаю за тебя!

Карие глаза удивленно взметаются на меня.

– Марин, ты серьезно сейчас? Потому что если шутишь, то ты – ужасный человек.

Я хмыкаю и треплю ее по голове, как ребенка.

– Конечно, серьезно. Что может быть страшного в том, чтобы помахать фонарем перед участниками гонок раз в неделю?

– Боже, спасибо тебе! Ты моя спасительница! – Лана наваливается на меня с объятиями и поцелуями. – Я обязана тебе по гроб жизни!

Я смеюсь и отлепляю ее от себя. Все эти телячьи нежности вгоняют меня в ступор.

Когда я приезжаю вместе с ней к тому самому Дэну, оказывается все не так просто. Они решили сменить кое‑какие правила, и теперь выходя на трек, грид‑герл обязана отдавать старт не фонариком или флажком, а расстегивать топ. И самое главное в этот момент быть без лифчика. Зачем? Ослу понятно, что таким образом они привлекают озабоченных придурков, делающих ставки, лишь бы иметь возможность беспрепятственно поглазеть на грудь девчонок.

Особо не раздумывая, я соглашаюсь, но решаю в итоге поступить по‑своему. Хрен им, а не моя грудь. Дэн просто так от Ланы уже не отвалит. А судя по тому, как загорелись его глаза, стоило сказать, что отрабатывать вместо нее буду я, эта идея ему пришлась по душе.

Мне же стесняться нечего. Плюсов добавляет то, что после гонок на треке устраиваются вечеринки, где можно хорошо оторваться. А мне это просто необходимо.

Сегодня третий раз как я приезжаю на трек. Половина кобелей, с которыми успела познакомиться за прошлые вечера, летят навстречу капая слюнями, но мне они не интересны. Я ищу глазами того, о ком говорила Лана. Ее братец вернулся якобы из лечебницы, в которой проходил реабилитацию, хотя на самом деле его семейка отправила сыночка в закрытую клинику, где его и лечили, и давали пользоваться любыми другими мирскими благами, кроме алкоголя и наркотиков. Неплохо так лечиться, наверное.

Я нахожу его только тогда, когда чувствую неприятное жжение на затылке. Оборачиваюсь и встречаюсь с острыми как лезвие бритвы голубыми глазами. Его взгляд издевательский, надменный и… устрашающе дикий. Мне хватило всего доли секунды, чтобы понять, что имела в виду Лана. Даже само выражение лица говорит о том, что с таким связываться не стоит. Один внешний вид может сказать о человеке многое. Я научилась читать людей несколько лет назад, когда оказалась на улице. Иногда смотришь на приближающуюся личность и уже чувствуешь, что у него под кожей. У этого внутри был хаос, который он нес в люди и заражал им каждого, кто рискнет оказаться в кругу его знакомств.