Долгая дорога домой

Эта пышногрудая 22‑летняя метиска давно и всячески выказывала ему своё расположение, но Гонсалес как‑то умудрялся, не портя отношений, держать её на некотором расстоянии, соблюдая субординацию. Иногда он приглашал её поужинать в один из местных ресторанчиков, но дальше этого дело не шло. Однажды она даже спросила, уж не голубой ли он? На что доктор весело рассмеялся и, когда приступ смеха прошёл, поманив к себе пальцем, тихо шепнул: «Нет, дорогуша, я красный! И у меня есть жена».

Поначалу это несколько остудило пыл её влюблённости, но его жены Нерея никогда не видела и решила про себя, что не всё гладко в семье доктора, а значит, возможна и некоторая перемена. С этой надеждой на перемену в их отношениях она и жила.

Нерея согласилась помочь Гонсалесу выходить больного, а затем и вывезти столь ценного «для науки» пациента в Мехико.

– Единственное, о чём я вас попрошу, читайте ему вслух любую книгу или просто пересказывайте последние новости. Но главное, он может говорить только на двух языках: испанском и английском. Все попытки заговорить на другом языке должны вами сразу же пресекаться. Я думаю, что вам можно доверять. Это мой друг из международной интернациональной бригады, что работает в Никарагуа с 1979 года. Он один из её членов, разбросанных по всей стране. Всего пару лет назад приехал в нашу страну помогать становиться ей на ноги. Зачем ему приспичило перебраться из Эстели в Чинандега, знает только он. Вы ведь видели подполковника Спаковского, он хочет переправить его в Гондурас, а уже оттуда доставить больного в Пентагон.

– И вы намерены ему помочь в этом?

– До Манагуа он может просто не добраться, пока ещё слишком слаб, а из Гондураса есть надежда, что получится перебраться с ним в Мехико. И в этом мне поможет всё тот же Дени Спаковский. А пока присматривайте за больным, Нерея. Если вы поедете с нами, обещаю, что сделаю всё от меня зависящее, чтобы ваша жизнь в Мексике была лучше здешней.

– Вы меня не боитесь, доктор?

– Нет, милая моя, я прекрасно знаю, как вы меня любите, и наверняка не захотите моей смерти.

В Мексике Гонсалес изменил внешность и имя. Позже в качестве судового врача вместе со своим подопечным больным благополучно вернулся в Россию на торговом судне одной из стран Латинской Америки.

 

Глава 5

 

Бранко в форме курьера уже приближался к адресату, когда ещё неясное предчувствие беды заставило сбавить шаг. Улица вроде бы выглядела как обычно, но что‑то едва уловимое было не так. Первое «не так» стояло в тупике в виде наглухо затонированного фургона «фольксваген» с неместными номерами. На второе «не так» он обратил внимание, когда поравнялся с домом старого доктора. Какой‑то лысоватый мужчина упорно изображал из себя садовника, подстригающего живую изгородь, хотя вся округа знала, что у старого Педро нет лишних денег на такую роскошь, ведь он давно едва‑едва сводил концы с концами, живя на свою крохотную правительственную пенсию. Наискосок от его дома стоял когда‑то величественный особняк в Викторианском стиле, этот дом №214 и был целью прихода Бранко.

На крыльце дома №214 стоял чернокожий брюнет в чёрном костюме и нервно курил сигарету, то и дело поглядывая в разные стороны улицы. Проходя мимо, Бранко постарался запомнить его в лицо. Опущенных жалюзи на окне детской не было, а значит, не было и знака об опасности, но Бранко всё же поддался голосу своей интуиции и прошёл мимо нужного ему дома. Отойдя на два дома от особняка, он увидел в саду Эмилен. Старая негритянка, охая и стеная, ловко орудовала заступом, подводя воду к яблоне.

– Тётушка Эми, можно к вам? – громко крикнул Бранко, обращаясь к женщине.

В ответ она лишь махнула рукой, и Бранко прошёл через калитку.

– Позвольте, я помогу вам, тётушка Эми.

– Что привело тебя в наши края, мой мальчик? – мучаясь одышкой, удивлённо спросила она, передавая ему мотыгу.

– Бальтасары продали дом или у них люди из налоговой? – поинтересовался Бранко, не отвечая на её вопрос.

– Нет, хуже. Ещё ночью приехали карабинеры, а с утра заявились эти, в чёрном, наверное, ФБР. Соседка так сильно кричала, что я позвонила в полицию. И знаешь, что они мне ответили? «Не лезьте не в своё дело, мамаша». Тогда я сказала, что пожалуюсь на них мэру за нарушение тишины в ночное время. Так он послал меня… Джероми сказал, что мы перестали быть свободной страной, янки хозяйничают у нас, как у себя дома. Самая тихая улица города в одночасье превратилась в бедлам! Они убили старого доктора, который пошёл к Бальтасарам, чтобы выяснить причину такого крика. Просто ударили по голове, и он умер!

– Вы это сами видели, тётушка Эми?

– Нет, но если бы доктор был жив, он бы никогда не позволил целой ораве легавых находиться в своём доме. Даже когда он вёл приём, очередь всегда дожидалась на улице. В его доме никогда не было столько людей одновременно… Да, когда я была молода, у меня тоже получалось довольно ловко работать заступом в саду. Пойдём в дом, мой мальчик, я плесну тебе немного кальвадоса.

– Как‑нибудь в другой раз, тётушка Эми, – отказался Бранко от приглашения, наблюдая за домом через дорогу.

В это время к дому Бальтасаров подъехал тот самый фургон, что стоял в тупике, и четверо крепких мужчин вынесли из дома и погрузили в автомобиль двух людей, закованных в наручники и с мешками на головах. У мужчины была сломана нога, женщина была без сознания. Это и были супруги Бальтасар. Бранко дождался, когда уедет автофургон, распрощался с тётушкой Эми и быстро ушёл из самого тихого квартала города. Явка была провалена.

Как потом выяснилось, вся агентурная сеть была арестована почти одновременно. Избежать ареста удалось лишь резиденту и связнику, но последнему ненадолго.

В уличном кафе Los Ranchos, что расположилось на аллее Сальвадор Альенде, за последним столиком сидела молодая эффектная женщина лет тридцати, с пышной шевелюрой тёмно‑каштановых волос, которыми играл ветер. Её карие глаза были спрятаны за стёклами зеркальных солнцезащитных очков фирмы «Монтана».

Вторая чашка чёрного крепкого кофе по‑мексикански, выпитая за последние полчаса, не принесла, как обычно, чувства успокоения. Прошло два дня, а связи с агентурой не было, да к тому же и единственный человек помимо неё, знавший всю агентурную сеть, тоже исчез. Достав пачку тонких сигарет «Данхил», она сунула одну из них в рот, но прикуривать не стала. Нижнюю губу слегка потряхивало, и это движение передалось сигарете. Нужно было как‑то успокоиться, чтобы её волнение было менее заметно.