Долгая дорога домой

– Я настаиваю, чтобы ты отказалась!

– Нет уж, куда ты, туда и я!

– Тоже мне, жена «декабриста», я не в ссылку еду, а работать.

Через неделю Светлана прилетела в Сухум. В аэропорту её встретила маленькая пожилая женщина в солнцезащитных очках, которые она не сняла даже в здании аэропорта. Проводив Светлану до новеньких белых «жигулей» шестой модели, она сама села за руль и довольно резво взяла с места. Примерно через час эта малоразговорчивая дама привезла Светлану в один из ведомственных санаториев на побережье Черного моря.

Впервые после двух лет брака Вячеслав остался дома один. Он и предположить не мог, как тяжела будет для него разлука с женой. Только после того как проводил Светлану на самолёт, он неожиданно понял хитрый ход Серова. Начальник отдела, будучи тонким психологом, точно всё просчитал. Вячеслав просто нуждался в такой ломке, поэтому его хитро изолировали от жены. Ведь первые два дня Светлана должна была пройти медицинское обследование, которое он сам уже прошёл за месяц до этого, а значит, о её беременности будет известно уже на третий день. К тому же её наверняка никто никуда посылать не собирался, это всё выдумки. В Мозамбик даже дипломаты своих жён не брали.

Вернувшись из аэропорта, Баженов вдруг наткнулся на небрежно оставленный на кровати лифчик жены. Он взял его в руки, понюхал, проверяя тот на запах, и вдруг почувствовал жуткую тоску. Этот незатейливый предмет женского туалета хранил дорогой ему аромат любимой женщины. Немного подержав лифчик в руках, Вячеслав спрятал его под подушку.

«Не раскисай! Интересно, а как же ты собирался прожить предстоящие два, а может быть, три года без нее. Есть ли смысл всё‑таки попросить Серова откомандировать жену вместе с собой? Нет, нельзя, ни в коем случае нельзя, слишком опасно, в Мозамбике идёт война, причём непонятно, кто с кем воюет и против кого. Вчерашние союзники уже сегодня могут сойтись в кровавой схватке. Нет, ничего просить не буду. Пусть лучше дома рожает. И ждёт! А если… Всякое, конечно, может случиться, вот только думать об этом не хочется. Эх, бабы, бабы, незавидная у вас доля: вдовой останетесь – горькая ноша, а к другому уйдёте, тоже ничего хорошего».

Баженов вошёл на кухню. Ужин сегодня у него был поздний. В новом холодильнике стояла полная кастрюля голубцов, заботливо приготовленных Светланой перед самым отъездом. Он достал два, положил их на сковородку и поставил разогревать, не зажигая газа. Минут через десять понял свою оплошность, чиркнул спичкой, поджёг горелку и раскурил трубку. Её он стал курить совсем недавно, потому что обычных сигарет ему не хватало. Чтобы накуриться, он порой зараз выкуривал полпачки, а то и пачку, от этого два пальца на правой руке стали коричнево‑жёлтыми и всё время неприятно воняли табаком. Кто‑то из коллег предложил ему перейти на трубку. Как ему сказали, это экономнее и вони меньше. Насчёт экономии Вячеслав как‑то не задумывался, а вот то, что запах имел фруктовый вкус, его приятно удивило. Наконец, голубцы разогрелись, и он смог поесть.

Баженов пробовал смотреть телевизор, но ни одна из программ ему не понравилась, и он выключил его. Взял из шкафа первую попавшуюся книгу из тех, что он ещё не прочитал, они стояли отдельно на полке. В руки ему попался Лесков, первый том романа «На ножах». Читал поверхностно, всё время ловя себя на том, что думает о совершенно посторонних вещах. Прошло уже полчаса, а он добрался только до третьей страницы. Вячеслав захлопнул книгу и вернул её на прежнее место. Решил лечь спать, и, уже лёжа в кровати, его поразила одна мысль: «Если мне так муторно от разлуки с женой, каково же мне будет одному в чужой стране?» Ворочаясь с боку на бок, он так и не смог заснуть, несколько раз вставал покурить, но и это не приносило облегчения. Мысли путались в голове, сменяя друг друга, и за час до будильника он, наконец, провалился в сон.

Примерно в таком состоянии Баженов пребывал целую неделю со дня отъезда жены. Хорошо хоть на работе не было срочных дел, но восемнадцатого мая полковник вызвал его к себе.

Баженова он встретил, хмуро глядя куда‑то в окно.

– Товарищ полковник, старший лейтенант Баженов по вашему приказанию прибыл.

– Баженов? Ах, да, садись, Вячеслав, – тяжело вздохнув, Сомов с трудом выговорил. – У нас ЧП. Вчера из санатория пропала твоя жена. В пятнадцать сорок она вышла через центральный вход, и больше её никто не видел. На ужине не присутствовала, ночевать не пришла, к завтраку тоже не вернулась. Оперативная группа уже приступила к розыску. Все вещи на месте. Скажи, никто из её родственников или друзей к ней не собирался?

– Нет, но уточню, обзвоню всех. Товарищ полковник, больницы проверьте – она беременна, вдруг что не так.

– Хорошо, передам, а ты пока иди, уточняй.

– Есть. Товарищ полковник, разрешите после обзвона самому вылететь на место.

– Завтра, Слава, вместе полетим.

Выйдя из кабинета, Вячеслав бегом бросился к себе. В душе ещё теплилась надежда, которая с каждым сделанным звонком таяла, как снег по весне. Этой же ночью пограничники обнаружили дрейфующую лодку, а в ней труп Светланы. На опознании Баженов так сжимал челюсти, что зубы скрипели, слёзы сами текли из глаз.

– Крепись, сынок, крепись. Убийц мы обязательно найдём. Я настоял, чтобы дело передали в КГБ, – прошептал Сомов, стоявший рядом.

Подполковник Геннадий Вячеславович Еланский, ознакомившись с делом, был неприятно удивлён. За пятнадцать лет в органах такого зверства он не видел. Экспертиза показала, что жертву предварительно оглушили чем‑то тяжёлым по голове, изнасиловали, а после выдавили плод из чрева матери при помощи весла. Причина смерти молодой женщины – обильная кровопотеря. Поражала бессмысленная жестокость садистов, судя по оставленным отпечаткам пальцев, как минимум четверых. Старший лейтенант Баженова Светлана Валерьевна, офицер спецназа ГРУ, имевшая разряд мастера спорта по джиу‑джитсу, вряд ли была лёгкой добычей для своих убийц, и всё же её убили. Кто за этим стоит? Мотивы неясны и цели тоже.

Владельца лодки установили довольно быстро, но вот допросить его сразу не удалось – он был в стельку пьян. Для выведения его из запоя потребовалось медицинское вмешательство. Придя в себя, он с трудом смог припомнить троих молодых мужчин, которые очень хорошо заплатили ему за лодку и обещали вернуть её дня через два. Никакой женщины он с ними не видел. Время, которое он указал, говорило о том, что к нему они пришли уже после убийства.

– Какого лешего им вообще понадобилось платить тебе, если они могли просто забрать твою лодку ночью?

– Не могли, когда нет дождей, я сплю в ней. А днём катаю отдыхающих по морю.

– И сколько же они тебе заплатили?

– За неделю.

– И ты их раньше никогда не видел?

– Почему не видел? Видел, на диком пляже у чёрной скалы. Туда ещё эти, как их, а, нудиты загорать ходят.

– Какие ещё нудиты?

– Ну, те, что голыми загорают.

– А ты‑то там каким боком оказался?

– Так мимо несколько раз проплывал на лодке. Там такие тёлочки бывают, м‑м‑м, пальчики оближешь. За посмотреть денег не берут, а некоторые ещё и сами прямо к воде покрасоваться выходят. Так отчего ж не посмотреть?

– Описать их сможешь?

– Я, что, художник? Я на них особого внимания не обращал. Мужики, гражданин начальник, это не по моей части.