Два месяца в Техасе
– Зачислим вас в разгар семестра. Обычно так не делаем, но поскольку миссис Палмер моя хорошая знакомая… Так что вам КРУПНО повезло!
– Мне это очень ценно, мэм.
Миссис Уэллс хмуро уставилась на меня.
– Это ирония сейчас была? Стебетесь, молодой человек?
– Нет‑нет, что вы, мэм!.. Я искренне рад, что смогу учиться в вашей школе.
Миссис Уэллс секунд десять пытливо смотрела на меня. Но, видимо, мой искренний пришибленный вид ее убедил.
– Значит так! Занятия начинаются в семь двадцать пять. Не опаздывать! Учиться начинаете с завтрашнего дня. Курить – что бы то ни было – и распивать спиртные напитки на кампусе КАТЕГОРИЧЕСКИ запрещается. Никаких ножей, кастетов и пистолетов. И чтобы этого, – миссис Уэллс указала на выглядывавшую из нагрудного кармана моей рубашки пачку сигарет, – я больше не видела! Выкиньте! Немедленно!!
Я поспешно вытащил пачку из кармана и кинул в урну у стола.
– Я внимательно буду следить за вами, – сурово продолжила миссис Уэллс. – С вами, русскими, ухо надо держать востро!
Я сидел, затаив дыхание от страха.
– У нас здесь железный порядок. ЖЕЛЕЗНЫЙ! Все соблюдают правила, и потому – никакого хаоса…
В дверь робко постучали.
– Войдите! – гаркнула миссис Уэллс.
Дверь приоткрылась, заглянула встревоженная секретарша.
– Что? – раздраженно спросила миссис Уэллс.
– Миссис Уэллс, простите, у нас тут проблемка…
– Ну?
– Беспорядки в коридоре.
– Из‑за чего?
– Точно не поняла. Говорят, кто‑то кого‑то сранделем обозвал. Или сраконожкой…
– Что это?
– Срандель?
– И то, и другое.
– Точно не знаю, видимо, сленг молодежный. Полагаю, что‑то весьма оскорбительное, раз такой эффект вызвало…
– Ох ты, ноги в рот! – миссис Уэллс поднялась из‑за стола, фигура у нее была шарообразная. – Так, а вы ступайте к мистеру Гилберту! – велела она мне.
Я поспешно вскочил на ноги. Даже не стал уточнять, для чего мне идти к какому‑то там мистеру Гилберту. Лишь бы поскорее убраться отсюда.
Мистера Гилберта не оказалось на месте, и я ожидал его в коридоре. «W.GILBERT. COUNSELOR» – было написано на двери. Какой должности в моей московской школе соответствует «каунселор»? Что‑то вроде завуча?
М‑да, американская средняя школа разительно отличалась от моей московской. В моей школе учились с первого по одиннадцатый класс. А здесь – в Хай скул – только с девятого по двенадцатый класс (у них было двенадцать классов, а не одиннадцать, как у меня). И, кстати, школьники здесь звались students – «студенты».
Чтобы скоротать время, я стал изучать буклет с перечнем правил поведения в школе «Франклин Хай». Когда секретарша миссис Уэллс вручала мне его, то перепачкала кремом от пирожного, и страницы теперь липли к пальцам. Не шибко приятно!
В буклете я вычитал много занятного. К примеру, отдельных тетрадей по каждому предмету не предусматривалось – надо было иметь одну большую тетрадь в линейку (это было выделено жирным шрифтом) и писать все в ней. Еще, как выяснилось из буклета, для каждого школьника – вернее, студента или студентки – составлялось индивидуальное расписание. То есть были основные обязательные предметы (вроде алгебры, литературы и иностранного языка), а остальные выбирались учащимся по желанию. Для меня, понятное дело, такое было в диковинку.
Особенно меня повеселил раздел, где подробно рассказывалось, что запрещено делать в школе. Самые эпичные запреты: справлять нужду (как малую, так и большую) в коридоре, приходить на урок пьяным, пользоваться парням женским туалетом (и наоборот). Неужели кто‑нибудь из студентов мог до этого додуматься? Такое ощущение, будто руководство школы подсказывало сценарии для хулиганств.
Внезапно рядом со мной возник высокий, худой, сутулый мужчина лет за пятьдесят. Печально‑усталое лицо, седые усы с бородой, мешки под глазами.
– Мистер Гилберт? – спросил я.
– Угу. Проходи.
Он распахнул дверь и зашел в кабинет. Я последовал за ним, прикрыл за собой дверь. Выглядел мистер Гилберт как профессиональный алкоголик. Хотя, как выяснилось позднее, мистер Гилберт ни разу в жизни спиртного даже не пробовал.
– Садись, – мистер Гилберт указал на стул. – Все про тебя знаю, миссис Уэллс поведала уже. Сильно напугала?
– Ага, – признался я, садясь на стул.
– Соблюдай правила, и все будет окей, – мистер Гилберт устало опустился в кресло за столом. – Кстати, пока не забыл: русских очень уважаю.
– Спасибо, сэр… Там какие‑то беспорядки в коридоре, да?..
Лицо мистера Гилберта сделалось еще более печальным.
– Агрессия, конфликты – взрывоопасная смесь!.. И когда возникает искра, то получается… Вот такое и получается!.. Держись подальше от проблем, обходи их стороной. Подросткам так легко сбиться с пути… Ну что, давай твое расписание уроков составим.
От мистера Гилберта я узнал еще интересные вещи про «Франклин Хай». Например, таких понятий как «класс» и «одноклассники» не существовало. Равно как и понятия «классный руководитель». «Класс» здесь обозначал учебный поток. И поскольку у каждого учащегося был индивидуальный набор предметов, то и на уроках каждый раз состав студентов был разным: на алгебре один коллектив, на литературе другой и так далее.
Глядя на свое персональное расписание уроков, я обнаружил, что длительность урока составляла пятьдесят шесть минут. На шестнадцать минут длиннее, чем в моей московской школе. А вот перемена длилась всего шесть минут! Ну ни фига себе! В моей московской школе перемены были по пятнадцать минут.
Шесть минут – что за издевательство! Хватит только чтобы перебежать из одного кабинета в другой!
– Будь внимателен и осторожен, – сказал мне на прощание мистер Гилберт.
Сжимая распечатку с графиком занятий, я покинул школьный офис.
