Вдвоём против всех

Я попала в институт сразу на второй курс. После травмы спины на очередных соревнованиях, отец категорически запретил мне заниматься спортом. Он впихнул меня на экономический факультет института Физкультуры и спорта, да и то, только потому, что тот находился в двух остановках от дома. Поскольку я носила специальный поддерживающий корсет, у меня было освобождение от занятий физкультуры. Освобождение от физкультуры в институте физкультуры, не нужно говорить, что я была белой вороной. На меня сразу повесили ярлык «убогая».

На третьем курсе с меня наконец‑то сняли злосчастный корсет. Как‑то раз две пары по физкультуре поставили не в конце, как обычно, а в середине лекций. Домой идти не хотелось из‑за напряженных отношений с мачехой, и я пошла на занятия.

– Новикова у тебя же освобождение, – озадаченно сказал физрук.

– Валентин Геннадьевич, я просто поприсутствую, мешать не буду.

Я устроилась на скамейке рядом с дверью в раздевалку и всю первую пару терпела издевки и косые взгляды.

На перемене самолюбие взбунтовалось, и когда преподаватель вышел, я вытащила стоявшего в углу, видавшего виды козла. Поставив трамплин и мат, пошла на исходную.

– Ой, смотрите, сейчас что‑то будет, – выкрикнула первая язва на курсе.

– Убогая, может сразу скорую?

– Новикова, не вздумай! – узнала я вопль Ромы.

Я смогу. Знаю, что смогу, я делала это тысячи раз. Голоса сливались в один сплошной гул, но я их больше не слышала. Существовали только я и снаряд. Разбег, толчок, упор, сальто и приземление. Чисто. Я выпрямилась, вскинула руки вверх и молча, с гордо поднятой головой, пошла в раздевалку. Кто‑то за спиной зааплодировал. После этого я стала игнорировать запрет отца на спорт, и начала втихаря посещать спортплощадку. Ах, да, убогой меня больше никто не называл.

В конце четвертого курса, заболел наш преподаватель по философии; произошли накладки в расписании, и две группы собрали в спортзале на пару по физкультуре. Физрук был, мягко говоря, не в восторге от такой рокировки, пошел выяснять, кто подложил ему свинью. У Ромы с Алексом произошла очередная стычка. Они часто вступали в словесную перепалку, но до драки никогда не доходило. А в тот раз назревало что‑то действительно серьезное. Мне показалось жутко несправедливо, что за спиной Леднёва пять человек из его волейбольной команды, а Ромка совсем один. И я подошла.

– Шестеро на одного – очень смело, Леднёв.

– Что, Светлый, твой телохранитель, – гоготнул кто‑то из команды Алекса.

– Кир, иди, я сам разберусь.

– Да, Новикова, иди, погуляй, или через козла попрыгай, – Алекс был зол, как никогда.

– Ты в позу встань, я прыгну.

Леднёв сверкнул глазами и приблизился ко мне, настолько близко, что я уперлась подбородком в его грудную клетку. Я инстинктивно отпрыгнула назад. Рома встал между нами.

– Давай замнем этот разговор, потому что здесь не время и не место.

– Ой, кто‑то потерял свои яйца, – бросил парень из тусовки Леднёва.

– Ага, а она их нашла,– один из волейболистов кивнул в мою сторону.

Вокруг нас уже начали собираться «зрители».

– Ладно, Леднёв, расставим точки над «и», сегодня, в четыре, на стадионе. Один на один.

– Заметано, – Алекс кивнул в мою сторону, – трофей достается победителю.

В этот момент в спортзал вошел физрук и призвал всех к порядку.

– Какого черта, Кир. Я бы все уладил так, а теперь придется драться.

– Я знаю, что ты пацифист, но тебе придется его побить, потому что я не собираюсь быть трофеем!

– Так, Новикова, Светлов, что за разговоры, – вмешался Валентин Геннадьевич.

Драка получилась эпическая. Рома уделал Алекса, да еще на глазах половины института. Нет, Алекс, конечно, держался молодцом, но Ромка оказался круче. Трофей достался победителю. После этого мы с Ромой стали парой, а после окончания института поженились.

 

 

***

 

В нагретом салоне пахло кожей и автомобильным освежителем. Монотонные удары дождевых капель и ритмичная работа дворников действовали умиротворяюще, подобно движению металлических шариков «колыбели Ньютона». Недавний поступок казался импульсивным и глупым. Если бы Леднёва не оказалось на той крыше… Из раздумий выдернул голос Алекса.

– Ты как?

– Всё в порядке, всё просто супер! – бодро отрапортовала я. – Мы, что на Новорижское выехали? Ты куда меня везешь?

– Домой к себе. Ты не поверишь, но настоящая жизнь именно за МКАДом!

– Я думала речь идет о каком‑нибудь баре…

– Да не дрейфь, сейчас приедем, выпьем, покурим, посмотрим кино, – на распев произнес Алекс.

– Я не курю.

– Так я тоже! Видишь сколько у нас общего, – он подмигнул.

Я закатила глаза. Минут пять ехали молча. Алекс всё время посматривал в зеркало заднего вида. Я тоже начала всматриваться и заметила джип, который неотступно следовал за нами.

– Мне кажется или нас преследуют, – я кивнула в сторону джипа, который явно висел у нас на хвосте.

– Нет, – беспечно сказал Алекс, – тебе не кажется.

– Что им надо? – глупый вопрос, согласна.

– Без понятия. Хочешь это выяснить? – он начал сбавлять скорость.

– Нет! – я нервно замотала головой

– Я так и думал, – Алекс снова прибавил скорость.

Джип тоже ускорился. После непродолжительной гонки нас вынудили прижаться к обочине и остановиться.

– Сидишь в машине и не выходишь! Ясно?

– А ты?

– Пойду, узнаю, чего хотят.

Как только Алекс выходит из машины, меня начинает колотить озноб. Из джипа вываливаются трое. Странные, на бандитов не похожи, слишком субтильные. И похоже, что под каким‑то запрещенным препаратом. Один тычет пальцем в кроссовер Леднёва. И кажется, смотрит мне прямо в глаза. Да, нет, это невозможно, стекла тонированные, он не может меня видеть.

Алекс возвращается и открывает дверь с моей стороны. На лице вся злоба мира.