Джек Харт

– Хм, интересная теория! Хотя со стороны кажется, что наша жизнь течёт очень медленно. Я поэтому и сказал, что понятие времени – оно относительно для человечества. Вот представьте себе: идёт бой, взрываются снаряды, свистят пули со скоростью тысяча метров в секунду, а ты стоишь по ту сторону параллельного мира и наблюдаешь за сценой боя… и для тебя это не бой, а застывшие во времени манекены. Если даже эта теория о проекции нашего мира верна, то она работает на уровне компьютера с очень слабым процессором! – подытожил я с иронией. Смирнов, выслушав меня, на какое‑то время задумался, затем задал следующий вопрос:

– Так, погодите, я хочу понять, как происходит движение в параллельном мире. Если пуля, летящая со скоростью тысяча метров в секунду, застыла в воздухе, то наш мир по сравнению с параллельным, просто застывшая картинка?! И теория о проекции верна?

– Да, можно сказать и так. Жизнь на земле мне напоминает большую книгу с картинками, где на одной странице одна сцена жизни, а на другой продолжение… Поэтому я вам сказал, что время – это относительное понятие. Его просто нет. Образно говоря, там, в параллельном мире, можно заглянуть во все страницы нашей жизни, перелистать её вперёд и назад и прожить всю жизнь заново. Я много думал об этом и даже хотел изменить неприятные моменты жизни, но, как говорится, путь пройден, испытание прошло, и оно зафиксировано в прошлом, как в документах.

– Да, интересный у нас получился разговор! Особенно необычно сравнение нашей жизни с компьютером и слабым процессором. А разве было и такое в истории человечества, что всемирная сеть связи работала медленно? – поинтересовался Смирнов.

– Эх, молодой человек, вам бы в конец восьмидесятых двадцатого века, вы бы ещё и не такое узнали. Это сейчас – прикоснулся к клавише и получил нужную информацию, а в те годы чтобы получить какие‑то знания, приходилось рыться не в компьютерах и всяких гаджетах, а в библиотеках, в книгах. Так мы получали знания и нужную нам информацию. А сейчас вся необходимая литература и даже учебники стали электронными. С одной стороны, возможно, это хорошо, прогресс технологий, а, с другой стороны, многие молодые люди, дети разучились писать и считать в уме. За вас теперь всё делают технологические машины, и вы становитесь ленивыми и малоподвижными. Если всё будет идти такими же темпами, то в скором будущем технологии и искусственный разум просто восстанут против людей и наступит полный хаос.

– Ну, вы преувеличиваете, мистер Харт, я не думаю, что до этого дойдёт! – с ухмылкой воскликнул Смирнов. – Машины помогают нам жить в этом непростом мире, вот и всё! А ленивые и безмозглые люди, они были всегда. Давайте лучше оставим наше не безоблачное будущее и вернёмся в ваше прошлое. Что произошло дальше, мистер Харт?

– Я ещё некоторое время был в астральном мире и наблюдал за своим телом, лежащем в коме. Рядом сидел отец и молча смотрел на меня, вернее, на моё тело. Какое‑то время я находился высоко над палатой, затем подобно ангелу я подлетел и присел рядом с отцом. Он жалостливо смотрел на моё бледное лицо и молча молился, чтобы я выжил и вернулся к прежней жизни. Странно, но я до сих пор помню его молитвы, его слова. Он даже не шевельнул губами, но я слышал, как он мысленно молит бога о моём спасении. Ещё ребёнком я как‑то спросил у дедушки: почему мы молимся перед едой, и кто слышит нашу мольбу, на что он ответил: «Бог слышит каждого, кто обращается к нему. Он всевидящий и всеслышащий».

И знаете, там, в астральном мире, я слышал голоса молящихся людей. Моё пребывание в тот момент выглядело так, словно я стоял на крыше дома рядом с дымовой трубой, а в доме находилось огромное количество людей, и все они молились, а я через эту трубу слышал их голоса.

Молитвы миллионов людей, имена бога, звучащие из уст людей, – это словно пение и звучание прекрасной музыки. Трудно объяснить словами, но это был огромный поток энергии, исходящей из Земли в просторы иного, но в то же время родного нам мира. Порой мы сами не задумываемся, говорим какие‑то слова, но от слов и действий человека зависит тон, звучание музыки.

– Простите, я не совсем понял вас! Можете подробно объяснить этот момент? – спросил журналист.

– Понимаете, когда людям живётся хорошо, музыка рвётся ввысь, она весёлая с позитивным настроем, но, когда идут войны, наступают голод и смерть, в молитвах людей звучит другая музыка. В ней появляется грусть, печаль, скорбь. И она по‑другому отражается в потустороннем мире, в голосовых вибрациях, или как‑то иначе, но это происходит. Люди перестали осознавать истинные ценности человечества, поэтому совершают убийства, а за убийство другого существа всегда приходится расплачиваться. Мы не понимаем многого, но всё в этом мире взаимосвязано.

– То есть, когда на земле войны и царство мрака, то и тон музыки соответствует нашему существованию? Так я вас понял?!

– Именно так! – подтвердил Джек.

– Да, интересная взаимосвязь событий в мире и состояния душ человеческих в обители Господа, – высказался журналист, записав это изречение в свой электронный блокнот.

– Это была не обитель Господа! А всего лишь граница между материальным миром и духовным. Это место, образно говоря, пограничный контроль. Если у тебя всё в порядке с документами, ты можешь спокойно лететь в любой райский уголок, ну а если тебя что‑то связывает с нашим грешным миром, то тебе дают эконом‑класс и отправляют туда, куда ты заслуживаешь лететь, как говорится.

– Хм, не перестаю удивляться вашим высказываниям о теории потустороннего мира. Вы так красиво рассказываете, но я журналист, и порой мне приходится не только задавать вопросы собеседнику, но и спорить с ним. Буду с вами откровенен, я скептически отношусь к таким высказываниям. Я привык рационально смотреть на мир и хочу, чтобы нас убеждали в чём‑то, прежде чем мы скажем «да»!

Я посмотрел гипнотическим взглядом на журналиста, затем молча заполнил трубку табаком и, прикуривая, сказал:

– Зачем вы этим занимаетесь, если вы закоренелый материалист?! Я вижу в вас Фому‑неверующего. Если вы привыкли видеть только всё материальное вокруг себя, то это не значит, что по ту сторону стены нет других форм жизни. А хотите, я прямо сейчас докажу вам, что за этой стеной существует другая жизнь, и вы её сейчас увидите! – воскликнул я, показывая пальцем на соседнюю комнату.

– В каком смысле? – встревоженно спросил Смирнов.

– В самом прямом! Что вы видите перед собой сейчас?

– Как что? Стену, обои…

– То есть вы не видите, что творится за этой стеной, а видите только стену и бумажные обои?!

– Да! – взволнованно сказал журналист.

– Хорошо, пойдите и посмотрите, что находится за другой стеной, вернее, кто? Только предупреждаю вас, будьте осторожны! Если это существо голодное, то оно может быть опасно и может… – тихо сказал я, приложив палец к губам, затем рукой показал, чтобы журналист пошёл в другую комнату.

Смирнов нерешительно поднялся из кресла и направился в другую комнату. Через несколько минут, проведённых в другой комнате, журналист вернулся в холл дома с чёрным котом в руках. Он, нежно поглаживая кота, вновь сел на своё место и недовольным голосом произнёс:

– А я и в правду подумал, что за этой стеной увижу что‑то невероятное. Если честно, я повёлся на вашу шутку.