Джек Харт
«Мистер Харт, послушайте меня внимательно! Сегодня у нас нет средств для восстановления вашего сына, и мы рискуем потерять его, но в лабораториях нашего института разрабатываются современные технологии по генерации тела человека в рамках генной инженерии и они уже дают положительные результаты. Я частично провожу там исследования и могу сказать вам, что в ближайшем будущем мы сможем полностью реабилитировать вашего сына. Мы проводим удачные эксперименты на животных, но нам нужно время, чтобы понять, насколько наши исследования эффективны. В недалёком будущем будет возможно искусственное отращивание конечностей, а также человеческих органов. Сегодня это звучит как фантастика, но скоро наши исследования будут применяться на практике, и таких больных, как ваш сын, мы сможем исцелить и поставить на ноги. Я вам скажу больше! Если нам удастся произвести новые ткани и органы человека, то жизнь людей может продлиться на несколько столетий. Теперь вы понимаете, какие серьёзные испытания мы проводим?! Повторяю, в скором будущем мы сможем спасти и полностью исцелить вашего сына».
«О чём ты говоришь, Уильям? В недалёком будущем? Ты имеешь в виду, лет через пятьдесят, сто? Я тоже военный и знаю, что необходимо ждать, как минимум, пятьдесят лет после таких испытаний. Это живой человек, а не мышь, и я не отдам своего единственного сына для всяких экспериментов!» – возразил отец.
«Мистер, Харт, вы опять меня неправильно поняли! Я понимаю ваше состояние, поверьте, у меня тоже оно не из лучших! Когда я увидел Джека в таком состоянии, мне тоже было плохо, но я как врач‑исследователь надеюсь увидеть Джека в полном здравии! Если даже потребуется выждать десятки долгих лет. Я хочу вам предложить следующее: на одной из наших военных баз уже проводятся практические работы по замораживанию людей. Поверьте мне, мистер Харт, что это очень эффективная перспектива. Я предлагаю заморозить Джека, чтобы в будущем, когда технологии по регенерации тела человека уже будут применяться, провести разморозку и исцелить его».
«Ты что, Уильям, действительно предлагаешь заморозить моего единственного сына»?
«Да, мистер Харт! Я именно это имею в виду! Сейчас две тысячи пятнадцатый год, через каких‑то двадцать – сорок лет Джек вновь встанет на ноги и будет себя чувствовать полноценным человеком! У нас нет времени на ожидания, мистер Харт, вы же знаете Джека, он никогда не смирится с ролью куклы. Вы должны согласиться и подписать бумаги, как ближайший родственник вашего сына».
Уильям говорил уверенно и настаивал на своём. Если честно, я не узнавал в нём того застенчивого парня, которого знал когда‑то. Он возмужал, стал главным хирургом исследовательского института и добился многого в своей профессии. Ещё в военной академии он говорил, что я буду служить в элитных войсках разведчиком, как Джеймс Бонд, а он станет доктором и будет лечить нас от бандитских пуль. Мы шутили, но в его словах чувствовалось немного зависти к нам. Прошло много лет, теперь я сам ему завидовал. Он стал образцовым семьянином, у него сложилась прекрасная карьера, а я… Я стал воином – без семьи, без детей и дома. Я вечно лез в пекло, словно меня манил запах пороха, и этот адреналин боя, он сводил нас с ума. Быть крутыми, сильными делало парней, подобных мне, безрассудными.
Я находился между отцом и лучшим другом и думал о своей жизни. Насколько же она – жизнь моя, оказалась пустой, глупой и бесплодной. Там, за невидимой гранью, у меня были какие‑то ценности в жизни, а сейчас, когда я умер, все планы, привычки, да и в целом вся моя жизнь оказались бессмысленны, и я будто остался в пустоте. Так зачем я жил в этом мире? Неужели ради этой самой пустоты, иллюзии, которая окружала меня? Я смотрел на отца, видел его растерянность и понимал, что он не может так сразу согласиться на предложение Уильяма. Хотя в глубине души отец понимал, что Уильям хотел спасти меня и желал мне только добра, но его угнетала моя дальнейшая судьба. Отец понимал, что если он решится на заморозку сына, то больше уже не увидит его, а это действительно равносильно смерти.
«Уильям, я не знаю, что тебе ответить, ты так умеешь убеждать, что я начинаю верить тебе»! – сказал отец. Он глубоко задумался, затем спросил: – «Ты уверен в безопасности этого эксперимента? Ты ведь тоже отец, Уильям, и ты должен понять меня, я так сразу не могу решить этот вопрос».
«Мистер Харт, у нас очень мало времени! Если честно, я уже договорился с моим шефом и объяснил ему ситуацию. Он не против. Вот его письмо, в котором он подтверждает своё согласие. Положитесь на меня, мистер Харт, и всё будет хорошо! Если бы это было опасно для жизни Джека, я бы никогда не согласился на такое! Это единственный шанс исцелить его в будущем!»
И после долгих сомнений отец всё же решился: «Ну что ж, Уильям, если всё так, как ты говоришь, мне ничего не остаётся, как только согласиться на твою авантюрную идею! Давай бумаги на подпись. Пусть мне будет одиноко и трудно, но я буду знать, что в будущем мой сын будет жив и здоров. Я конечно же не доживу до этих дней, но пусть Джек живёт и продолжит род Хартов»!
«Не беспокойтесь, мистер Харт, что всё будет хорошо. А пока Джек спит сладким сном, разрешите мне и моим малышам посетить вас в конце недели. Джек всё‑таки крёстный моего первенца, а вы считаетесь ему дедушкой!» – попросил Уильям, и отец, конечно, обрадовался его предложению.
После того как отец подписал бумаги, Уильям распорядился, чтобы моё тело увезли и поместили в специальный контейнер. Затем на военно‑транспортном самолёте контейнер с моим телом доставили в Шотландию, где у подножья горы Бен‑Невис находился научно‑экспериментальный центр вооруженных сил британской армии.
Моё тело изучали два дня, а затем отправили глубоко под землю. В лаборатории тело поместили в герметичную капсулу, залили специальной жидкостью и заморозили.
За всем этим процессом я наблюдал со стороны и в какой‑то момент почувствовал, что жизненная нить, связывающая меня с телесной оболочкой, как аркан стала затягиваться и тянуть меня назад, в эту замороженную «тушу». Вы можете представить моё состояние, когда тебя насильно обратно всовывают в старую одежду, да ещё в таком обезображенном состоянии. Я сопротивлялся, не хотел возвращаться, но не успел я опомниться, как уже оказался в своей старой телесной оболочке. Это было жуткое состояние! Буквально за какие‑то доли секунды я стал задыхаться от судорог, болей и ужасного холода, словно во мне вновь включились чувственные каналы. Это было такое ощущение, словно ты проснулся и оказался под водой: не можешь дышать, не можешь сопротивляться, так как мышцы не слушались меня, а нервная система отказывалась принимать команды головного мозга. Какое‑то время я ещё был в таком полуобморочном состоянии, затем всё смешалось в моём сознании, и я отключился.
Глава пятая: «Пробуждение»
Когда я пробудился, первое что услышал, это тихую мелодию флейты, а где‑то на улице дружно чирикала стая воробьёв. Я слышал шелест деревьев и чувствовал лёгкий тёплый ветер. Всё это было прекрасно, словно продолжение сладкого сна. Я чувствовал уют и комфорт, солнечные лучи щекотали моё лицо своим теплом, словно хотели разбудить меня, чтобы я встал и насладился жизнью. Это было пробуждение. Мне было хорошо! Но вдруг я вспомнил, что случилось со мной, и долго не решался открыть глаза.
– Он пришёл в себя, доктор! – вдруг кто‑то воскликнул рядом. Я услышал шаги, а затем знакомый голос:
