Джек Харт

Детство – кратким мгновением!

Юность – воспоминанием!

Молодость – будто молния!

Прошлое покрыто забвением,

Настоящее – сомнением!

А будущее даётся терпением!

Что же такое время?

Почему оно бежит?

Может, в суету и бремя,

Человечество спешит?

Может, мы взрослее стали,

Время видеть перестали?

А оно всё тикает, бежит!

И над нами суд вершит!»

 

– Ну, как?

– Замечательные стихи! – высказал своё мнение Смирнов. – А когда вы их написали?

– В молодые годы, когда учился в военной академии! А знаете, там, между небом и землёй, когда поток света поднял меня вверх, мне казалось, что я кричал, выговаривая каждое слово из этого стихотворения, и это меня вдохновляло!

– А что вы ощущали, когда находились в этом состоянии? – спросил Смирнов.

– Это невозможно объяснить словами. Такое состояние возможно только во сне. Незадолго перед тем, как отправиться в командировку в Африку, я увидел сон. Я не рассказывал его никому, но видно, как и сон сержанта Брайана, он стал вещим! Во сне я летал. И когда я находился в световом туннеле, я вспомнил о своём последнем пророческом сне. Во сне меня, как пушинку, приподняло вверх, и сверху я наблюдал, как вёлся бой. Это был тот самый бой, где меня смертельно ранили. Все события были один в один, как мне привиделось во сне. Это я потом понял, когда оказался ранен и вновь увидел этот бой, но со стороны. Я рассказываю вам о своём сне, а в глубине души не могу понять, что было реальностью, а что сном. Пережитое состояние до сих пор не даёт мне покоя. Порой я задумываюсь о том, почему нам снятся сны? Что это, проявление какого‑то предсказания, или это наша жизнь, но в другом, параллельном мире? И где вообще реальность: там, в наших сновидениях, или здесь, в мире, где мы живём? – спросил я, посмотрев серьёзно на Смирнова.

– Я даже не знаю, что вам ответить, мистер Харт! – растерянно произнёс Смирнов. – Я, наверное, поэтому‑то и нахожусь здесь, чтобы узнать от вас все подробности этого случая! Вы пережили страшную мучительную смерть. Вы воскресли из мёртвых, и я сам хотел бы знать ответы на многие вопросы.

– Простите, господин Смирнов, я немного отвлёкся! Забыл, что это вы мне задаёте вопросы. Хотя я тоже хочу задать вам вопрос!

– Да, пожалуйста, мистер Харт! Я с удовольствием отвечу вам на все вопросы, которые вас интересуют!

– В современном мире так много информации о том, о чём я вам рассказываю. Много фильмов на эту тему, книг, так неужели вы думаете, что кто‑то всерьёз заинтересуется вашими публикациями в вашем печатном журнале?! Кстати, как называется ваш журнал?

– «Полтергейст», мистер Харт! Наш журнал издаётся только в бумажном виде, но он пользуется большим спросом у наших читателей и подписчиков. Мы даём публикации только о реальных событиях, поэтому наш журнал популярен. Наш главный редактор принципиально не издаёт журнал в электронном виде. А бумага в наше время очень ценна, хорошие издания книг, они на вес золота. Как говорит один из старейших журналистов, дядюшка Бахрам, ничто, никакое техническое новшество не может заменить шелест бумажных страниц. Бумага будет всегда в цене.

– О, да! Ваш дядюшка Бахрам прав насчёт технического прогресса! Мир действительно катится вниз. Он настолько изменился, что скоро деревья будут искусственно оплодотворяться, принося готовые плоды. И заметьте, не раз в год, а каждый месяц!

– К сожалению, мистер Харт, генетики уже добились таких результатов. Модифицированные растения уже сейчас дают урожай пусть не каждый месяц, но по нескольку раз в год, который идёт на корм для животных. Производители кормов ссылаются на то, что население планеты увеличивается и просто необходимо повысить урожайность кормовых культур искусственным путём.

– Да, конечно, я всё понимаю. Они не кормят нас напрямую этими генно модифицированными продуктами, но кормят животных, а человек питается мясом и молоком этих животных. Хочу только одно сказать! Человечество само себя обманывает и губит так называемыми достижениями технического прогресса. Перенаселение Земли – это всего лишь отговорка, глупая чушь! На нашей планете столько места, что хватит для проживания нескольким сотням миллиардов человек, а нас меньше десяти миллиардов… О, я опять забежал вперёд со своими мыслями, но думаю, что люди не так уж глупы, чтобы уничтожать себя и собственный дом. Найдутся люди, которые сохранят и сберегут природу в её первозданном виде. Итак, на чём мы с вами остановились, господин Смирнов?

– Вы рассказали о том, как оказались в световом туннеле и что увиденные вами сцены боя вы прежде видели в ваших снах.

– Да, всё перемешалось у меня в сознании. Вспоминая тот момент, я не могу определить, сколько всё это продолжалось. Как я сказал, это могло длиться несколько секунд, возможно, какое‑то мгновение, а может быть, целую вечность! Там нет определения времени, это пространство – само время! Именно оно определяет судьбу человека и его дальнейшую жизнь. Там решается всё! Кем ты был в прошлой жизни и кем ты станешь в будущем.

Я парил в центре светового вихря, а за гранью свечения слышались шёпот, слова, крики. Я видел лица разных существ. Это были люди и неизвестные мне твари. Кто‑то смеялся ехидно, а кто‑то одобрял мои хорошие действия, поступки, и в то же время ругал и бранил меня за плохие поступки, и за них я должен был ответить. Кто‑то кричал на меня и показывал мне жуткие сцены смерти и насилия. Думаю, таким образом я проходил через некий адский суд и стал раскаиваться за свои ошибки.

Мне кажется, что этот процесс происходит с каждым, кто оказывается по ту сторону мира. Там нет ни судей, ни присяжных заседателей, только ты и твоё сознание. От рождения и до последних секунд жизни человек просматривает всю свою жизнь, как некий фильм, в котором главным героем является он сам… – задумчиво сказал я и на какое‑то время замолчал. Затем я посмотрел пристально на гостя и тихо произнёс:

– У вас было такое чувство, словно вы совершили какой‑то неприятный поступок и хотите исправить свою ошибку, но всё осталось позади, в прошлом, а вы не в состоянии вернуться и что‑то изменить, поэтому у вас остаётся такой тяжёлый осадок?

– Да, было такое! – подтвердил журналист. – Несколько лет тому назад мы повздорили с моим двоюродным братом, можно сказать по пустякам, а через несколько дней с ним произошёл несчастный случай: брат погиб в автокатастрофе. И теперь мне так тяжко на душе, что я не успел попросить у него прощения.