Эйвели. Часть первая
Среди эулиен нет героев и нет победителей, не оттого, что нет их, но оттого, что не называют их. Хотя всякие состязания, особенно в песнях и танцах, любят эулиен и ценят, но войны и битвы не признают и скорее расстанутся с жизнью, чем вступят в них. Но есть и красная (алая) лента лéйи йелéт [léyi yelét], которая на самом деле не шире шнурка, что носится, как и другие из лент, на запятье. Её же носил (14) Финиар Эйвели, как хранитель Светлого Дома, ибо чья лейи йелет, того и право и вина, того же и Зал Белых Свечей, и род эулиен под его опекой. И должен был бы быть трон, но не ставят их. Главы же и старейшины родов эулиен носят золотую ленту и́стаи йелéт [ístai yelét]. И по ней можно узнать главу рода, кроме как по его тонекли. Но, зная эулиен, не надейтесь так просто увидеть лейи йелет или истаи йелет на запястьях правителей, поскольку из‑за положенной эулиен скромности – не носят их. Победителям в состязаниях и разных мирных спорах дают эулиен голубую ленту гви́ль йелéт [gwíl`i yelét] – эту же из лент всегда отыщете вы на запястье эу, если положена она ему до срока, пока не перейдёт на запястье другого, сильнейшего в его искусстве. Не было в Светлом Доме эу, кто носил бы гвиль йелет дольше и чаще, чем Эливиен Эйвели, сладчайший из певцов и искуснейший из музыкантов, мудрый поэт и звонконогий танцор.
(14) имел у себя до срока.
Проводят свои дни эулиен в заботах друг о друге и молитвах, присматривают за людьми и зверями, ибо таково их служение подзаконному миру. Но больше всего по нраву им шумные праздники. Нет равных эулиен ни в одном из миров в умении праздновать! Состязания в историях, песнях и танцах, искусствах и учёности проводят они каждый год с наступлением ноября, и весь май. Тогда же собираются всем родом и празднуют несколько недель кряду. Смех и веселье царят тогда повсюду, где есть эулиен. Флейты и арфы не смолкают, поют их изящные скрипки, звенят колокольчики и гремят праздничные барабаны. И так отмечают они свои праздники, которых у каждого рода может быть сколько угодно по желанию. А желание праздновать у эулиен – в крови. Оттого легче сосчитать дни, когда в домах эулиен покой и тишина, чем те, когда музыка и веселье. Дай Бог хотя бы пятнадцать таких дней в году при любом счёте! На всяких праздниках состязаются они, и традиция эта крепка среди всех эулиен. Тогда же выбирают они лучшего в каждом искусстве и славят его до тех пор, пока другой не обойдёт его в выбранном деле. Так не стоит верить глазам своим, когда опущенный долу взор эу не поднимается на вас и скромный румянец окрашивает щёки при неспешной беседе… Объявите вы танцы, песни или же начните состязание – и вы узнаете истинную природу эулиен, где дух приключений и состязательства заключён в священный союз с чистейшей скромностью и внешней сдержанной строгостью каждого честного эу. В глазах же всякого эу скрыт тот союз, оттого и опущены их очи долу, чтобы не выдать прежде положенного им задорного и доброго нрава. Оттого и улыбаются они всегда, и так их легко узнать среди прочих – по непринуждённому прищуру или беззастенчивому Свету в распахнутых вам навстречу глазах. В тех же взглядах – искра приключений.
Знает эу (так положено) род свой и имена его, и людской род и имена его, но никогда в присутствии не владеющего эмлантом на нём не заговорит и знание своё не выдаст. Не тщитесь же узнать эу в окружении своём, ибо веками научен народ эулиен скрывать кровь свою и оттенять Свет свой одеждой и манерами смертных. Не надейтесь и подловить эу на языке его или знании его, ибо, ходя среди вас – будет он больше человеком, чем эу, и, сохрани Господь, большим человеком, чем те, что захотят искать его. Во всякий же день и час достаточно пусть будет вам веры вашей и знания, что непременно есть рядом тот, кто приглядит за дорогой вашей, будь то эу или иной друг, положенный Богом, ибо человек один, а друзей его – много. Узнав же эу по делам его или по глазам его – отпустите с миром, не обнаружив его и не выдав, ибо много трудов ожидает его, и время его – меньше вашего. Понимают эулиен и язык иночарующих, язык природы. И в темноте эу не скроется, пока глаза его не будут закрыты, ибо помимо собственного желания – усилием сердца – прорывается из глаз эу Свет, невидимый днём, но заметный в любой тени. Золотисто‑белым сиянием, подобно золотой пыли или мерцанию ранних звёзд, окружает тогда себя эу, когда светятся его глаза. Мягок тот Свет и не резок, не слепящ, и сам скорее свечение, чем блеск. Может эу силой своей сделать тот Свет ярче и так озарить любую залу. Любая тьма да будет посрамлена Светом глаз и улыбкой мрак да будет попран! Таков дар эу и таково их умение. Некоторые из арели могут повторить такой Свет, но то будет магия и лицедейство. У эу – лишь облекает всё вокруг тень – глаза сами источают Свет, и нет у эу власти его сокрыть, только усилить – или закрыть глаза перед лицом тени, и цвет глаз это свечение не меняет. Цвет глаз эу – от рождения неизменен и, как правило, светлый. И ребёнок эулиен не рождается с тёмными глазами, если отец и мать – из златокровного народа. Арели же (из большинства) по выбору, прихоти и обстоятельствам – вольны выбирать и цвет глаз и облик. И радугу отобразить в одном глазу, и зажигать огни в них, зрачки множить и многое прочее. В том их право и предрасположенность, ибо магия и чародейство в их природе. У эулиен же – не так. Блюдут также эулиен взгляды свои в чистоте, ибо верят, что то, на что смотрит взор – впускается и в сердце смотрящего, оттого сторонятся эулиен греха и страсти, а также против скверны, прельщающей взоры, стоят крепко, ибо сызмальства научены поступать так.
Беззлобен народ эулиен, благороден, щедр, смешлив и весел. Так повелось в Эйдене, и было так до исхода. С исходом же остались эулиен беззлобны, благородны и щедры сердцем, но смех и радость их возросли в цене до вечной жизни. Дай Бог мне силы изложить правду! Огороди моё Слово от скупого сердца!
Звенье четвёртое. Из бесед с Всеспрашиваемым
Гуляя по яблоневому саду, близ стен Светлого Дома, мне не раз приходилось беседовать с Финиаром или сопровождать его в беседах с другими. Он часто бывал краток и немногословен. По крайней мере для тех, кто слушает лишь то, что было произнесено.
– Свет есть начало всякой жизни и знания. Он разрушает тьму подобно оковам, а вслед за ней и установленные ей правила. Покой отыщет всякий, кто усвоит эту простую истину, лежащую в основе нашей веры.
Всё изменчиво, потому что что‑то должно заканчиваться, прежде чем начаться. Постоянным остаётся лишь то, что не подвержено изменению, то, что остаётся собой в начале и конце, то, что мы называем Светом. И он не обязан быть в той или иной форме, но быть, как был и прежде.
Всё почитает и уважает границы, которые в силу своей несовершенности не может перейти. Лишь для Света нет границ. Но право его там, где его принимают осознанно, зная его удел и назначение. Это также источник покоя для всякого, кому открыта эта простая истина.
– Оттого мы дали Богу, Дому, Любви, Жизни, Свету и другим словам родственные имена (1)?
– Всё содержит Свет, если смотреть глазами, не боящимися Света. Даже то, что иные называют темнотой – не темнота, не бессветлость, но проявление слепоты смотрящего, неспособного разглядеть тот Свет, что сокрыт во всякой тени. Смотри на тень лишь как на вызов тому Свету, что несёшь, ибо всякой тени надлежит быть исправленной в Свет. Но не надейся исправить всю тень, поскольку без тени и Свет лишится права. Исправляй лишь ту тень, что видишь. А смотреть полагается светлым взором, незамутнённым. Таким взором обладает лишь любящее сердце. Иным, как ни старайся, не увидеть всей тени.
(1) на языке эулиен слова Бог, Дом, Любовь, Жизнь и Свет (I (Yon), Íi, Líe, Íe, Il`) – производные от одного корня – буквы «I», означающей Бога – источник всякого Света.
