Эйвели. Часть первая
ev ítem‑me
o Éydaniln,
Ennárneren!
Hi úrah shim
im ín`enne,
im ánal`im
ev líl`yele. (1)
(1) «Нет больше Света / безмолвие повсюду, / куда ни ступишь – пустота! / Нет больше Света / в моём сердце, / о Эйдалин, / ушедшая за море! / Я смерть зову / по имени, / нет больше права у Любви / в сердце моём». Таков плач по Эйдалин на белом эмланте. И «уйти за море» значит, по традиции эулиен, – пересечь границу, а значит – оставить этот мир, отдав себя смерти.
И никто не мог помочь Златовласому. И разрывалось сердце Финиара от горя и боли, но никак не мог утешить он сына своего. Тогда же пришла к нему Фиэльли снова и просила позволения пойти к Элкариту, дабы утешить его. И Финиар разрешил ей.
И пришла Фиэльли к Элкариту и нашла его сидящим в беспамятстве, погружённым в печали, что одолевали его. И позвала она его трижды. И на третий раз услышал Элкарит своё имя и обратил лицо к Фиэльли. Тогда же опустилась она рядом и простёрла к нему объятья свои. И вошёл он в них и приник к сердцу Фиэльли, и так обрёл утешение, и в слезах до глубокой ночи провёл время на груди её. Когда же изнемог Элкарит в слезах – уложила его Фиэльли на постель его, и, накрыв его, пела ему, как поют младенцам, и была с ним неотступно, пока сон не взял эу. И после не отходила Фиэльли от него, держа за руку, и стерегла сон его, как надлежит это делать лишь любящим. И уснул Элкарит сном мирным и тихим, и безмятежным было лицо его.
Тогда же пришли дети Эрока и спрашивали Фиэльли об Элкарите, и обещала она им его исцеление. И окружили они Фиэльли и просили её не оставлять отца их, и дала она слово им, и собрала их в исцеляющие объятья свои и доброй улыбкой иссушила полноводье их слёз.
Так проспал Элкарит три ночи и три дня, после чего проснулся, и недуг оставил его, но ни улыбка, ни радость так и не вернулись на лицо его. И с того дня посвятил Элкарит себя уединённой молитве и заботе о детях сына своего, а также участливому служению народу Дома своего и смертным, ради которых забывал о себе самом. И по клятве своей не оставляла его Фиэльли в попечении своём, и сердце Финиара обрело покой в участии её о душе Элкарита.
По прошествии времени, когда исцелился Элкарит от недуга своего, пришёл он к Фиэльли и благодарил её сердечно, и взял её руки в свои и подарил ей ифхёлье, и просил не оставлять его. Она же отвечала ему: – Я дала слово внукам твоим. И, приняв Элкарита в объятья свои, сказала ему: – Возвращайся в предел свой. Многие в Светлом Доме нуждаются в тебе и мудрости твоей. Не оставляй их своим участием. Я же буду рядом, как пожелаешь. И поклонился ей Элкарит до самой земли, и вернулся в предел свой и отдал себя в услужение народу своему и человеку, как истинный сын Финиара.
Финиар же всё это видел и слова Фиэльли слышал. И пришёл к ней и благодарил её, сказав: – Ты вернула мне сына. Проси у меня, что пожелаешь. Она же сказала ему: – Достаточно мне и улыбки господина моего. И отвечал ей Финиар: – Для мудрой Фиэльли не трудно расцвести ей.
Звенье четырнадцатое. Кихин и Китли
Рождена была Кихин от Седби, сына Финиара, и жены его Бад, по исходу эулиен, на мирной земле, в Светлом Доме. И не было во всём Светлом Доме равной ей по красоте, ибо взяла она всю красоту от отца своего. Своевольной росла Кихин и прежде всего ценила верность меча и свободу духа. По желанию её взялся учить её отец премудростям боя, и вскоре овладела ими Кихин и просилась в войско отца своего, но был он непреклонен. Тогда же ходила юная Кихин, сверкая огнезарным взглядом, по Светлому Дому и призывала эулиен посостязаться в битве, желая поупражняться и показать своё мастерство, но отказывали ей, ибо имели мирный нрав и не желали биться. Сама же Кихин имела сердце доброе и светлое, но нрав задиристый и характер огненный, никто же, кроме отца её, не знал с ней сладу, и тяжко было тем из эулиен, что учили её.
Сбегала Кихин из Светлого Дома в лагерь отца своего несколько раз, дабы вступить в войско его тайно, но бывала поймана им или эулиен его и возвращена к матери своей, ибо по красоте своей не могла оставаться неузнанной. Тогда же нашла она утешение себе в изготовлении мечей и иного оружия из стали и дерева, и нет среди народов подзаконного мира и сопряжённых с ним мастера искусней, чем Кихин, дочь Седби из рода Финиара. Но никто не скажет о том и не признает это, ибо велика чужая гордость, не в пример эулиен.
Случилось тогда же одному из арели, сыну королевскому, поссориться с отцом своим по огненности нрава своего и буйности головы своей, и быть побитым войском его, и изгнанным быть в подзаконный мир, где не имеет арели ни права, ни места. И лишён был наследник и трона, и имени, и так выставлен вон, за порог мира своего. И так найден был людьми севера, что приняли его и воспитали его. И среди них получил он имя Ки́тли [Kítli], и по умениям своим попал в дружину короля и стал его соратником, другом и душевным попечителем. Он же при войске его, которое вскоре и возглавил, одержал много побед и славу короля своего приумножил, о том же знает всякий из рода людского, ибо имя его во всём его множестве гремит по всей земле великой доблестью его и беспримерной верностью. По смерти же своего короля, в которой принял арели сердечное участие по просьбе своего господина и дружескому поручению, отправился Китли в повторное изгнание, ибо рассеялась дружина его или была разбита. И тогда сделался он Поэтом и певцом, ибо так велела душа его, но запрещал он себе прежде, верный долгу дружбы. Теперь же был он свободен и так отправился к смерти. Но встала на пути скорой смерти его дерзкая Кихин. Она же на бой его вызвала и одолела в нём. И вызвал Китли её на бой как Поэт и певец и одолел её. Тогда и ранил он сердце своенравной Кихин, и похитила она его и как пленника доставила к отцу своему. И спросил Седби имя Китли, тогда же ответил он – Хрташ [H’rtash] (1).
(1) Изгнанный (изгнанник, проклятый, неприкасаемый), дословно: Слышавший изгнание‑проклятие.
И, развязав его, велел Седби отпустить арели с миром, ибо узнал Китли. Но отказалась Кихин отпускать его и требовала немедля позвать Финиара, дабы сочетал он её и Китли в Свете как мужа и жену. И была упорна и непреклонна в споре, так что ни Седби, ни Бад, ни близкие им эулиен не смогли переспорить её.
Hi ántori se tshin nehálin sélin…
Hi ántori leméyl ash fóah o/ámeli lién… (2)
(2) «Я забыл, что девушкам нельзя перечить / Я забыл снять с пояса омеловый венок» – слова древней песни, известной среди эулиен, об арели, полюбившем неприступную эу.
Тогда позвали они Финиара, и пришёл он и спросил несчастного, чего он сам желает. И сказал Китли, что нет у него иного желания, чем служить воинственной госпоже своей, ибо, украв его от законной смерти, похитила она и сердце его в придачу. И в улыбках и радости сочетал Финиар Кихин и Китли в Свете, как положено у эулиен.
И вздымались под небо звонкие кубки
и гирлянды цветов свисали до пола.
И повержена песнями была тишина.
