Эйвели. Часть вторая
Весь срок Грейль, завороженный новым Светом её, был Абрин подле неё, оберегая её и прислуживая своей госпоже. И был день, и, видя жену, исполненную Светом новой жизни, не мог Абрин унять восторг свой и священную нежность, что делала взор его снова смущённым и заставляла робеть перед своей госпожой, будто вовсе он не воин, сильнее пламени и прочнее скал. Тогда же приблизился арели к возлюбленной своей и спрятал румянец свой в золоте волос эу. Он же спрашивал Грейль, отчего она прежде вернулась к нему, когда он был убит в пределе Бессветлого, и что заставило юную эу вернуться ради этрени? Грейль же отвечала ему, что взгляд Абрина призвал её, ибо в нём увидела она Надежду, и ею принуждена была и пленена. И не верил арели словам эу, она же возразила ему: – Ибо ты не представляешь, насколько прекрасна может быть Надежда.
Надежда – вот тропа всех эулиен, протянувшаяся от Эйдена вдоль всех границ, проложенная через миры, сердца и жизни. Великая госпожа всех надеющихся и тех, что идут с ними. Теперь это была и госпожа самого Абрина, прежде этрени, которого он истребил в себе своим собственным Светом, Светом Надежды, Светом Любви. Труден был путь Абрина в сумерках возрождения его, как и путь всякого, кто идёт через тень к Свету, от тьмы к проблеску Надежды, к своему спасению. Ни силы, ни власть, ни магия, ни время – не станут тогда союзником сердца. Лишь сердце способно соучастливо помочь другому сердцу, бредущему впотьмах, и может укрепить его. Так семья Грейль стала путеводными звёздами на пути этрени, и Грейль – несравненным солнцем его. Трепетно, честно и крепко привязался арели к названому своему брату, которого превозносил, почитал и слушался, будто бы Эрайе был его славой и честью, его хрусталём, его героем, и в то же время едва ли не отцовскую заботу проявлял о нём Абрин, видя сердечную и неуёмную готовность отважного эу сложить свою жизнь ради Любви и человека. Принял Абрин и Иниам как сестру и всячески опекал её, пытаясь ей услужить, как если бы она была и его драгоценным сокровищем, а впрочем, она и стала им для Абрина, когда он узнал Свет её улыбки и мудрого сердца. Но всё ещё робел арели под взглядом господина Светлого Дома, ибо казалось ему, что знает Финиар и его прошлое, и его будущее, и все его самые сокровенные тайны, и даже те мысли, что сам арели гнал от себя прочь, он видит! Потому и перед Элигрен не поднимал Абрин взора, ибо тот же взгляд носила эу – взгляд матери, знающей своё дитя лучше, чем оно само. Сердечно, преданно и светло полюбил Абрин и отца возлюбленной своей – человека. За сердечную доброту и мудрость почитал арели Онена, ибо хоть и не знал, насколько он старше его, но рядом с ним ощущал он себя ребёнком и всем естеством тянулся к человеку, к его простой и доброй душе. Арели нравилась мягкость Онена, его добродушие и скромность и в то же время необычайная сила, скрытая в глубине его сердца, отданного Любви. Преклонялся Абрин и перед Фиэльли, испытывая перед ней неизъяснимый трепет, непохожий на страх, но и лишавший его сердце покоя, внушая арели каждый раз склонять свою голову в присутствии светлейшей госпожи Ирдильле, хоть Фиэльли и казалась ему мягче, чем Элигрен, но та же материнская строгость была в её взгляде, она же обличала его и отворяла врата Эйдена. И Абрину казалось, что лишь Фиэльли и Элигрен могут так. Он многое замечал тогда и многому удивлялся, ибо непостижимо было для него, как многие эулиен за смелостью, дерзостью и красотой Пылающей не видят её мудрости, мудрости её сердца. Она же окутала Абрина и умягчила его, и потому именно Элигрен смог он называть maye, приветствуя всех остальных как своих господ и наставников. Свет, разбуженный в нём Грейль, рос и укреплялся в Абрине с каждым днём, являя арели удивительную истину, что природа его, от которой он отвратился, не так уж недоступна Свету, но более того, также способна быть его твердыней, если кто‑либо проявит радение о положенном ей Свете. С великой радостью и благоговением следили эулиен, как занимается заря истинного перерождения в Свете в глазах воинственного арели. Так проходили дни Абрина в Светлом Доме и пределе богоотреченных – в трудах души и сердца и в светлом ожидании грядущего чуда рождения новой жизни.
Вскоре же, в срок положенный, родила Грейль сына мужу своему, и пришёл Финиар и нарёк младенца их У́рве [Úrvhe]. Любопытным и беспокойным рос маленький Урве. Никак не хотел он засыпать, что только Грейль ни делала. Тогда же послала она весть мужу своему, что не слушается маленький Урве мать свою и не хочет засыпать. Тогда отпустил Седби Абрина, и вернулся он к жене и детям. И пришёл арели к детям своим и уложил их в постели их, и пришёл к возлюбленной своей и уложил утомившуюся Грейль, тогда же пришёл он к маленькому Урве и, склонившись над кроваткой его, пел так:
Az i héym‑ta mа́i yа́lla, i héym‑ta,
Az i miy níi oweilém.
Ólle miy ni nivíht im ni héltah,
Mа́ye hem me, o hem me nilléi…
Del tamyöl e o/a líen o/amа́rnah,
Az ni hm lim i nivtah erа́h.
Téllah míik a hémeni, а́na,
Mа́ye hem me im níe urāht… (2)
(2) старая колыбельная на мелате, где арели просит матушку из Адамова рода заступиться за него и спасти его от смерти, ибо он погибает от Любви и не знает, что делать.
И заснул Урве, и был сон его крепок и сладок. Тогда же улыбалась и Грейль сквозь сон, и Абрин смог лечь с ней и уснуть рядом.
Велика Любовь Абрина к сыновьям своим, и велика Любовь между братьями. Любил Иртаин младшего брата своего и прежде всех обучал его бою на мечах и беседовал с ним. В своё же время также наставлялся Урве у Керни и Элигрен, но была в нём велика тяга к морю, и потому привели его к Фанхандену, в род Щита, у него же наставлялся он до знания.
Любил в детстве своём маленький Урве мастерить из скорлупок кораблики, и шить паруса им из ткани, и отправлять в плавание их по рекам и ручьям Светлого Дома. Тогда же управлял он целыми флотилиями и морские сражения выигрывал в воображении своём. А потому привела Грейль Урве к Алдари, дабы учился он у него морскому делу, верному и мирному, и было так.
Крепкий и быстрый ум был дан Урве и многая фантазия рода его. А потому сделался он отважным мореходом и мог бы прославить имя своё в путешествиях и приключениях, как Эливиен или Алдари, но решил Урве, что хочет быть поддержкой и опорой отцу и брату в сражениях на воде и сражаться там так же, как они на суше. И для того учился и трудился много. И вскоре доверил Седби Урве флот эулиен. А было это так.
