Эйвели. Часть вторая
Высоко Элигрен и Онен любили многоулыбчивого Итейни, счастливого мужа Эвгли. Так взял его однажды Онен Сказочник и привёл в род свой, дабы просить Итейни сидеть с детьми Абрина и Грейль, ибо они также любили Итейни и всегда были рады ему и просили о нём. И привёл Онен Светлячка в предел Ирдильле, и вышли все любимые его, дабы он мог представить их. Тогда же увидел Итейни Фиэльли и сказал: – Ha áe![1] И ответила ему Фиэльли: – Ékih Líe.[2] И спросила Эвгли, что сопровождала мужа, разве знаком он с госпожой Ирдильле? Но ответил Итейни, что впервые видит её, и велик был его трепет перед Фиэльли, и более не мог Светлячок сказать ни слова, лишь искал возможности укрыться за платьем жены своей и поддержки верной руки искал её, хоть и был более взволнован, чем напуган. Тогда же упросили его Онен и Элигрен разделить заботу Грейль и Абрина о детях их. И так стал Итейни верным другом Наильина и помощником многозаботливой Грейль, ему же доверял и Абрин. Счастлива была и госпожа Эвгли, видя, как ценят и любят мужа её в роду Ирдильле. Сам же Итейни счастлив был своей долей, ибо в детях не чаял души своей и находил с ними общий язык легко. Он же обожал наблюдать, как чертит Эвгли чертежи свои, и всяким трудом возлюбленной своей мог любоваться без устали, завороженно и восхищённо, будто бы не труд наблюдал, но чудо. Чудо и радость видел эу во всём, за это и любили его и желали, чтобы тому же научились и дети их, но мало кто из эулиен дерзнул просить Итейни побыть с детьми их, ибо надлежало им прежде упросить Абрина отпустить Итейни.
Полюбил Наильин друга и странного наставника своего, и Итейни полюбил маленького эу. Чиста и прекрасна была добрая дружба их, подобная сверкающей росе ранним лучистым утром. Дорожили ей и Наильин, и Светлячок, и до самого обретения знания юным эу были они неразлучны. Кроме же Итейни, нашёл Наильин наставников в Оленьем роду, и высоко ценили его там за силу молитвы и скромность, а потому ожидали его там вскоре. Но был Наильин многопроказлив и любопытен, и нужен за ним был глаз да глаз. Так случилось однажды Наильину играть в покоях Финиара и уронить золотую книгу его, что рассыпалась тут же и порвалась. Испугался Наильин содеянного и убежал в смятении, Финиар же, найдя книгу свою, был опечален много и искал виновника того, что стало с ней, и видели эулиен многое недовольство его. Никто же из эулиен не признавал вины. Но увидел Абрин стыд и страх сына своего, и так понял он, кто виновен, и пришёл к Финиару и сказал, что это он сам разломал книгу Всеспрашиваемого, ибо был любопытен без меры и без спроса пришёл в покои его и, взяв книгу, был неосторожен с ней. Тогда же долго смотрел Финиар в глаза арели, и умягчился, и принял с улыбкой раскаянье его, но в наказание за содеянное обязал его сомолиться с ним по всем именам, упомянутым в книге, столько дней, сколько записано в ней было имён. И принял Абрин повинность свою, и пришёл к Грейль и рассказал ей. Тогда же слышал это и маленький Наильин и братья его, и пришёл маленький эу к Финиару и признался в содеянном, и просил отменить повинность отца своего, но был Финиар непреклонен. Тогда умолял эу позволить Всеспрашиваемому разделить с отцом повинность его, и вослед Наильину пришли Арнаэ и Илинрэ и также просили позволить им разделить повинность отца своего, ибо знали, как тяжко может быть ему подобное служение. И смягчился Финиар и позволил им. И тогда разделили молитвенную обязанность ту между собой сыновья Абрина и сам он, и сомолились с Финиаром все положенные им дни, они же все вместе починили книгу его и много потрудились над ней, чтобы стала она ещё краше и крепче, чем прежде. Когда же закончилась повинность Абрина, пришёл Всеспрашиваемый к Грейль с великой улыбкой и благодарил её за мужа, которого воспитала она, ибо он гордился им и сыновьями его. И сказала Грейль, что в муже её и детях их и вся её гордость и весь Свет её. Тогда же припала она к рукам Финиара, и благословил он её, Эйденовласую госпожу Дома своего.
И был день, и полюбил юный Наильин эу Эмфьи́х [Emf`íh] из народа рода Щита, но по скромности своей не решался признаться ей. Тогда же стал он писать ей многие письма и песни, и стихи посвящал ей, и передавал ей без имени своего. Но все попытки его оставались без ответа, и не смотрела Эмфьих даже в сторону Наильина, вокруг же неё было много юношей из рода Щита, друзей старших братьев её, и каждый из них был прекрасен и полон отваги. Так прошли многие годы, и продолжал Наильин обучение своё, и из проказника сделался тихим и смиренным эу, однако приходили и приходили письма к Эмфьих все эти годы, и спрашивали даже братья её между собой, кто это пишет сестре их, ибо верностью и нежностью Любви той восхищены были и преклонялись перед ней. И спрашивала Эмфьих между подруг своих, не знают ли они того, кто пишет ей, но не знали они. Наильин же приносил свои письма ей тайно в час, когда никто не мог увидеть его, и оставлял их для Эмфьих у порога покоев её, как всегда, без имени своего.
Когда же коснулось знание Наильина и стал он совсем уже взрослым эу, пришёл он к мудрой матери своей с печалью, ибо желал оставить Светлый Дом ради человека, но и не мог найти сил оставить его, ибо надлежало ему тогда не видеть более возлюбленную свою Эмфьих. И плакал Наильин и горевал много, и припал головою на колени матери своей, Грейль же как могла утешала его и оберегала сына от всякой иной тревоги и заботы, ибо в печали своей обессилел эу.
[1] Это невозможно! (эмл.)
[2] Такова Любовь (эмл.)
