Эйвели. Часть вторая
И был день, и молился Энве, и в молитве по обыкновению своему обратился к матери своей, она же сказала, что желает сам Финиар говорить с ним. И услышал Энве голос Всеспрашиваемого, и сказал тот, что много дыма и копоти от всех свечей собралось вокруг свечи Энве, и почти скрыли они Свет её, и не видит он пламени, и потому просит Энве быть осторожнее, ибо многая тень собирается вокруг него. И закончил Энве молитву свою и думал, как быть ему. Тогда же решил он странствовать по границе подзаконного мира, что лежит не в пределе его, но и также неподвластна арели в полной мере, ибо там – всё возможно, и никто не станет искать там, так как страшится сам столь полной свободы. И потому искали Энве герои арели и духи бесплотные от имён их, и не могли найти, ибо никто и помыслить не мог искать его так близко и в то же время так далеко от подзаконного мира. Сам же Энве всегда оставался рядом с человеком в простых и каждодневных нуждах его.
В служении своём отвагу проверь
И крепость сердца своего,
Слова Любви, что вложили в душу тебе,
В труд Любви своей обрати.
Порази мудреца и безумца, удиви и ребёнка –
Сияй, о эу! Сияй, как умеешь!
Как‑то раз, остановившись среди смертных, трудился Энве над украшением из благородного камня, и не отпускало оно его в путь, ибо не было завершено и не сияло, как задумал эу. Тогда же наблюдал за ним один из детей Адама и наконец подошёл к Энве. – Давно наблюдаю я за тобой, – сказал он. – Много трудишься ты над этим изделием и не щадишь себя. Но где же та госпожа, которой готовишь ты дар? Или ты собрался дорого продать свой труд? В ответ же лишь улыбнулся эу, так как не было у него ни госпожи, ни намерения озолотиться. Знал это юноша, ибо давно наблюдал за эу и не понимал его трудов. – Тогда зачем губишь ты себя над этой работой? Этот камень противостоит тебе и не даётся, а сам ты не ищешь денег или благосклонности за свой труд. В чём же тогда радость твоего усердия? Ужели ты думаешь, что кто‑то оценит труд, который не будет с криками выставлен на базаре или не засверкает в лавке ювелира? На это, не поднимая головы своей, ответил эу так: – Не всё в этом мире должно быть продано или подарено, и не всё обязано принадлежать кому‑то, но всякое доброе дело – должно быть завершено, и всякая Любовь должна найти своё воплощение. Я задумал это украшение, увидев гордый камень. Его гордость хочу преодолеть я и исправить её в истинное сияние Господа, данное ему. Я тружусь день и ночь – с молитвой, заботой и Любовью, с уважением к моему другу, которому служу, перерождая его для Света. Я не знаю, кому будет принадлежать мой завершённый труд, и не знаю, кому и как достанется он, но то, что я задумал и завершу с Любовью – послужит улыбке и радости того, кто увидит это украшение и подлинное сияние чистого камня. Я тружусь, чтобы не разувериться в том, что всякому труду Любви посильно исправить противостоящее ему к Свету. Вот моя цель – и начало её в уважении к этому камню, а венец её – в благодарности к Богу, чей Свет я явлю через его сияние. Так сказал Энве. Так он и поступил, хоть труд его и оказался кропотливым и долгим. Ни блестящих серёг, ни изящных диадем не мастерил эу, ибо всегда и везде были умельцы, что предлагали их. Простой труд считал Энве пустым трудом, ибо верил, что не только руки, но и сердце должно сотрудиться с ними, чтобы Любовь восторжествовала в конце любого дела.
И был день, и услышал эу великий плач в пределе арели. И откликнулся, и вошёл в предел печали, и нашёл место плача и плачущих и спросил их, в чём беда их. Они же сказали, что посрамлён король их среди других владык и потому обложил народ великой и непосильной данью, что и дым от костра не избегает её. И просил Энве проводить его к королю их. И взяли арели его и проводили к господину своему, его же имя Аарáгв [Aarágv]. Был Аарагв великим воином и владыкой славным от прежних времён, но потерял жену свою, ибо прельстилась она другим владыкой и славой его и ушла к нему, а с нею и власть Аарагва и вся крепость его, и насмехались над ним, и задирали его другие арели, и даже народы, что стояли под ним и подчинялись ему от Слова, отказали ему в повиновении, и так утратил Аарагв всю силу и власть, и терзался, и ввергся в великую печаль, ибо был предел, положенный ему, скуп на стада, злато и иные дары, разве что славился прежде силой и множеством воинства его, но то было воинство его жены, и потому ушло вместе с нею. Увидев же Энве во дворце своём, был Аарагв удивлён много, и поднялся от трона печали своей, и спустился к Энве, и не верил глазам своим. Был прежде Аарагв всегда из тех, от кого брал воинов на битвы свои Бессветлый, и через них служил ему Аарагв и был в почёте, ныне же отвратил Анкхали от него милость свою, и впал арели в опалу. И велел он схватить Энве, и сковать его, и доставить к Владыке Смерти, ибо знал, что возвысится так и вернёт почёт в долю свою. Но сказал эу, что негоже благородному владыке поступать так с гостем его, пришедшим своими ногами и по доброй воле, дабы помочь ему. И спросил Аарагв, как может Энве помочь ему. И ответил эу, что может вернуть Аарагву прежнюю славу его и уважение. Тогда повременил Аарагв и дал Энве свободу. И, зная арели и нравы их, просил эу дать ему три малых похода луны и в тот срок обещал возвысить Аарагва. И отправился в горы и рудники в пределе арели, и вошёл, и спустился в них, там же трудился он и молился, и работал усердно киркой и кувалдой, и спустился в предел имён бесплотных, а оттуда в нижний предел, куда арели не вхожи, ибо он не принадлежит им, но víseni móel` eantárenne[1]. И нашёл там эу килцеáн [kilceán], камень природы огненной, столь редкий и страшный, что не ведают его ни в одном из миров и страшатся, его же зовут арели Люциферово око. И поднял его эу из самых глубин и обработал его, и сделал корону золотую, и поместил килцеан в центре её, от него же двенадцать лучей, украшенных рубинами и бриллиантами, и выложил низ сапфирами, размером с воловий глаз, ибо властвовал Аарагв в пределе многих подземных вод. Когда же на девяностый день поднёс эу корону Аарагву – преисполнился арели восторга и небывалого воодушевления, ибо ни у кого, нигде и никогда прежде не было во владении килцеана, камня столь страшного, древнего и могучего, от него же устрашаются все и падают ниц. И велел Аарагв одарить эу, как только он сам того пожелает, но спросил эу, есть люди в темницах Аарагва? Но не было их там. И спросил эу, есть ли эулиен в темницах Аарагва? И была одна эу в темнице арели, что исхитил он из подзаконного мира для себя, но не смог добиться расположения её, она же была заточена им среди мрака и погибала там. Тогда просил эу отпустить её и считать это платой за труд его. И смеялся арели, полагая, что взял Энве наименьшую из плат, и отпустил эу, и вручил её Энве, и проводил их до границ подзаконного мира. С того же дня возвысился Аарагв над всеми прочими, ибо перед камнем в короне его преклоняли колени все, кто видел его, и многие народы присягнули ему, и многие арели и имена их поклонились ему, и сам Анкхали устрашился килцеана в короне Аарагва, и возжелал его, и лютогневен был, ибо стал Аарагв ему соперником в славе и прочем блеске. А потому были затем многие и многие войны, и был убит Аарагв, и Бессветлый завладел короной его, но было то много позже, и жаль Аарагва, ибо радость его и величие измерялось камнями и славой!
Энве же и эу оставили предел арели и вернулись в мир подзаконный, ибо было дело у них в Светлом Доме, которое не могло ждать.
[1] духам (бесам), всему противостоящим (эмл.)
