Эйвели. Часть третья
Там, за пеленой бытия, всё теряет свой облик, остаётся лишь суть. И если это не Свет – то не останется ничего. На все времена миров. Свет же, хоть и пребывает всегда и везде, но претворяется в сердце и творится нами. Так было и в тот день, когда сотрудились пламенные в Свете и рвении к восторгу Ирдэлье и Хетре. Затеяла эу одну гравюру и позвала мужа, чтобы он помог ей. Вместе руки их создавали один рисунок, будто движимые по общему научению сердца единой силой. И сами эулиен дивились, как выходило у них легко и красиво, а потому молились в сердцах своих и прославляли Бога, давшего им такую чуткость и успех в работе. Но вот сошлись перья эулиен в одной точке, ибо рисунок их был окончен, и восторг эулиен не знал предела, ибо Любовь торжествовала в них и переполняла их, как изливающиеся полноводные реки. В тот же миг сказали эулиен друг другу: – Слава Любви! И ответили друг другу также: – Слава Богу! Ибо не только их перья, но и кончики пальцев их соприкоснулись, и подняли эулиен щедросиятельные взоры свои друг к другу и были благословлены так, ибо сделалась тотчас Ирдэлье сосудом новой жизни, и так был у неё ребёнок от Хетре. В срок же должный и всенепременно светлый родила Ирдэлье дочь мужу своему, прекрасную, как союз любящих, явившую красоту обоих родителей и взявшую от каждого их крепкий Свет. Финиар же, многообрадованный рождением эу, нарёк ей имя Эли́е [Elíe]. Так была рождена Элие от Хетре, сына благословенного Кройне, сына Элигмрина Воробушка, сына Ильта, сына Эрока Учителя, сына Элкарита Златовласого, сына Финиара, и от Ирдэлье, великосветлой супруги эу, по исходу эулиен из Эйдена, на мирной земле, в Светлом Доме родителей своих, в пределе Оленьего рода, в Сумеречные времена. Многим Светом вошла маленькая эу в Олений род, и смех её и добрый нрав послужили великим утешением эулиен всех пределов. Известие о рождении Элие так тронуло и восхитило многих, что стали приходить в Светлый Дом даже из дальних пределов эулиен, чтобы благословить Элие и её родителей. Под надёжной опекой своего рода и под наставничеством светлейших молитвенников и мудрецов Светлого Дома укреплялся и разгорался Свет Элие, чьё детство прошло на коленях у Элкарита, который стал эу едва ли не ближе Хетре. С ранних лет эу украсила себя добродетелью, и хоть была невысока и хрупка, подобно былинке, приучила себя к труду и не боялась его. Так ещё прежде знания трудилась она с эулиен в полях и носила сено и мешки с зерном, ибо в радость ей было служить земле, принявшей её народ. Когда же знание просияло в Элие, просила она отпустить её к людям. И как ни противился тому Златовласый, пришлось ему уступить рвению эу, и так Элие отошла к людям.
Среди смертных так же, как и прежде, продолжала Элие трудиться на земле и утверждать её блага, помогать разродиться щедрыми урожаями и прислуживать кормилице всего живого в её тяготах и многих нуждах. По научению эу многие из смертных научились не истощать землю и не обирать её, но служить ей, приумножая свои блага и укрепляя ту, что кормила их. Сама же Элие не оставалась нигде подолгу и от срока до срока странствовала по землям подзаконного мира, восхваляя Господина Садов в труде на земле и наставлении смертных. Ещё же была за эу необычайная крепость молитвы и чуткость к сердцам, нуждавшимся в ней. Так однажды увидела Элие, что женщина, сотрудившаяся с ней, была печальна и лишена улыбки. Спросила эу, в чём того причина, и рассказала женщина, что тяжко недужит её сын, единственный и любимый, рождённый Надеждой её и опорой – кричит весь день и лает собакой, и рычит на людей, и крушит стены. Тогда просила эу отвести её к мальчику, и женщина привела её в свой дом. Там был загон для скота, построенный на совесть – крепко и многонадёжно, и в нём был тот мальчик, чей рык и крики слышны были по всей округе. Руками своими порвал он цепи, в которые поместили его для его же блага, и теперь бросался на колья забора и калечил себя, и стонал, и выл, и визжал, и метался. С недоверием, но всё же разрешили родители войти эу к их несчастному сыну, и, едва увидев эу, совсем обезумел он и стал бросаться сначала на эу, затем на колья, пока весь не покрылся кровью из‑за ран и ссадин. Эу же не устрашилась, но три раза назвала мальчика его именем и наконец схватила его за ворот. Под взглядом Элие он присмирел и стал скулить, как собака, и выть, как волк, но сидел смирно, ожидая своей участи в великом страхе. Элие же сотворила молитву, и взяла свой тон и надела на ему шею. Тотчас тремя голосами завопил мальчик, и судороги взяли его, и вышла изо рта его сначала красная пена, затем жёлтая пена, затем белая пена, и с криками три виса покинули тело его, ибо им был нестерпим Свет Элие, и они не могли вынести его. Эу же отёрла мальчика краем одежды и велела родителем напоить его молоком и досыта накормить хлебом. С того дня он стал прежним, и преуспел в учёбе, и был крепким в труде, сотрудясь с родителями и эу, которую меж тем не мог узнать, и тогда ему рассказали, как он исцелился.