Эйвели. Часть третья
Тысячи тысяч арели клялись уничтожить Землю и подзаконный мир, призывая на то стихии, подвластные Хаосу, породившему их, и колдовство, забывая о том, что вся вселенная гибнет каждый раз, стоит заплакать ребёнку, и воздвигается снова, возрождаясь в прежнем величии, когда встречаются две улыбки любящих. Тысячи тысяч смертных приносили священные клятвы, что разорят подзаконный мир или подчинят его своей воле, но где те смертные? Каковы имена их? Властвует только Любовь, ибо выше её – никому не подняться. От первого дня выслушивает подзаконный мир подобные клятвы и сносит оскорбления. Произнесены ли они в тиши сердца или выкрикнуты в гневе – колеблют они устои и устройство мира, то же, что следует за подобными клятвами – губит его и разрушает. Ибо всякое разрушение, кроме самой смерти, задуманной естественным и таинственным благом – пощёчина самому Создателю, опасная для Его хрупкого творения. И хоть сама истина всегда остаётся непоколебима и недосягаема для оскорблений и грязи невежества – ни один из миров не пребывает в совершенном покое и мире, пока гордыня доступна хоть одному живому созданию и порождает из своего плодовитого чрева все остальные грехи, подобно химерам, пожирающим и тверди, и звёзды, и имена, и жизни, и души. Так повелось от первого Слова, что эулиен сильны своим Светом, который доступен им, так как нет за их народом вины перед Создателем, и Свет Его совершенный питает эулиен и доступен им в полной мере. Но также и в полной мере эулиен соприродны Его хрупкой задумке, являясь частью Его замысла, молодой народ, ещё не окрепший от пробуждения. В бессилии Света, в его ослаблении – недуг эулиен. Там, где хвора Надежда и Любовь лишена уважения и чести – страдает народ надеющихся и иссякает его светлая сила. Подзаконный же мир – переполнен подобными недугами. От Эйдена взялись эулиен уврачевать раны подзаконного мира, наиболее уязвимого из всех, от Эйдена в сердцах своих принесли ему эффе своих молитв, заботы и жизней, но так и не стали его частью, и потому в подзаконном мире эулиен лишь гости. Вечные гости, которые никогда не обретут покоя, ибо он невозможен, пока Свет соперничает с тенью и Любовь попирается дерзновениями гордыни бессмертных и смертных. Не имея щитов в смертельных битвах, меж тем положили для себя эулиен, разойдясь по свету, стать щитом этого многострадального мира, и битвы многих из них не затихают веками, не прерываясь ни на миг в пределе сердца. Но это не проклятие, а удел эулиен, и нет никого из надеющихся, кто тяготился бы этой долей и не считал её величайшей честью, ибо мёду гордыни эулиен предпочитают нектар смирения и ищут источник радости среди скорбей и плача. Не утолить надеющимся своей вечной жажды, не склонить к себе милость подзаконного мира, но вот прошло некоторое время (1) со дня исхода, и подзаконный мир полюбил их песни и весёлые танцы. Цветы и травы, звери и птицы, все те, в ком не требует утверждения и укрепления Воля создавшего их, откликаются на речь эулиен и не противятся им, как Свет звёзд не противится Свету солнца, как улыбка не противится другой улыбке, ибо все они – единый Свет и задуманы с величайшей Любовью. Однако бессчётное множество опасностей и ловушек подстерегает эулиен в подзаконном мире, обрушиваясь на их некрепость плоти, на чуткое сердце, склонное к живому состраданию, предлагая, причём весьма щедро – любую смерть на выбор эу, или же подводя к ней и лишая этого королевского права. Возможно, если и подзаконный мир отвратился от эулиен и ощерился против них, восставив также и самого человека, он поглотит забвением и всякое слово, которое будет ему неугодно. Но если иные кричат о разрушении или громогласно пророчат своё величие, я также почту силу священного Слова, у которого от первого из них я в услужении. Пусть подзаконный мир лютует и беснуется себе на милость, моё намерение остаётся твёрдым – рассказать об Эйвели, а вместе с ними о народе эулиен. Im duh Éar mórtil` te yíli[1].
(1) «Некоторое время назад» говорят эулиен. Они плохо чувствуют время, особенно минувшие дни, как и многие бессмертные, ибо вечность каждым новым днём и событием расширяет границы прошлого. Эулиен прекрасно помнят события и их участников, но, случается, забывают, как давно это случилось. Поэтому для любого случая, свершись он несколько дней назад или несколько столетий прежде – есть прекрасная и надёжная формула речи: érki skr/dúeh` údu. Так начинаются многие инги надеющихся и, конечно же, сказки, а вместе с ними и оправдания нашкодивших юных эулиен.
Человеческая глупость похожа на плесень. Она отравляет всё, чего касается, но хуже того – самого человека. (2) Так была в своё время научена светлосердечная эулнори Ильитам, и ради того, чтобы бороться с этим недугом, упорно и долго наставлялась в своём пределе и пределе Ирдильле, дабы обрести обходительность и мудрость наставника и смирить многоречивую и пылкую юность, впадающую в печаль и робость от недугов подзаконного мира или же воспламеняясь праведным недовольством. Наставлением старших была вразумлена эу, что всякое смущение разума – недопустимо для того, кто собрался наставлять другого, ибо через смущение чрезмерным воодушевлением, происходящим от радости или гнева, а также печали – происходят многие искушения и беды, и потому некрепок разум, исстари уступающий в силе чувствам, проистекающим из сердца. И потому, чтобы избегать ошибок, неверных выводов и заключений – стоит смирять свои ум и разум и следовать сердцу. Его же прежде следует научиться внимательно слушать и узнать хорошенько, что возможно единственно с уважением и Любовью, что происходит в своё время – по обретении знания, ибо в нём обретает эу и знание о своём собственном сердце, и о том, что в нём. В сердце же каждого живого – весь мир, соназванный Тем, кто его создал. И так через каждое живое создание он соединён и пребывает живым и нераздельным, как сам Создатель.
(2) L. I. I. V. E. 253:32
В долгих беседах и уединённых молитвах проходили дни Ильитам, не лишённые между тем и весёлых танцев, и состязаний, и детских забав и игр. Глядя на Ильитам, утешались сердца Эдра и Виамари, ибо в Свете детей своих утешаются сердца родителей, и Свет их торжествует и крепнет. Много от матери своей взяла Ильитам, и прежде всего красоту и скромность. Ради них, а также ради многого её Света, едва достигла Ильитам дозволенного для амевиль срока, стали отважные юноши из её народа искать с ней знакомства и встречи, и так стала эу завидной невестой, желанной во всех пределах Светлого Дома. Зная о том, просила Ильитам отца уберечь её, ибо не желала огорчать юношей, ищущих её расположения и взгляда, и уговорила Эдра отвезти её в Коби Йин, в святую обитель, где никто бы не помешал ей завершить учение и где она бы не стала причиной чьей‑либо печали. Так вместе с Ильитам отправились в Коби Йин и трое наставников её, чтобы привести свою ученицу к просиянию знания. Они же своими трудами и молитвой оградили её от тех, кто мог её потревожить. Октруин же тогда писала: Imfyóren‑é Il` Il`ítamē[2]. И, вняв ей, эулиен придерживались совета вечно юной провидицы Оленьего рода.
Когда же пришёл срок, а случилось это на двадцатый год жизни Ильитам, стала эу просить наставников дозволения покинуть обитель, чтобы послужить подзаконному миру и людям обретённым знанием и укреплённым Светом. Тогда же после совместной молитвы отпустили эу, ибо больше никто из наставников не имел возможности удержать её.
[1] И пусть История завершит эту повесть (эмл.)
[2] Берегите Свет Светлого Сердца (эмл.)
