Эйвели. Часть третья
В то же время, как оставили Эвларилиэ и Ильтейли обитель эулиен, были рождены и сыновья Кивну. И было это так. Раз пришла к Пушинке и Онаир эу Калху́ри [Kalhúri], что прислуживала в покоях Коврен. Велико было смущение эу, и подобно маку горело прекрасное лицо её, однако поведала она супругам, что в ответ на столетия её молитв было ей во сне чудесное видение, где сообщилось ей, что обретёт она мужа, если попросит его у Кивну и Онаир, чтобы они родили ей славного мужа во исполнение её молитв. – Господь свидетель, – сказал Кивну, – долго тебе пришлось ждать! Тогда, если будет Создатель милостив и явит то, что объявил тебе, скоро мы утешим тебя, Калхури. Ради этого встань на молитву с нами, да исполнится то, о чём ты просишь! Так вместе молились Онаир, Кивну и Калхури, затем супруги отпустили эу. – Свет мой, – сказл Кивну – велика нужда прекрасной Калхури, разве нам дозволено будет не утешить её? Мой Свет крепок, мой Свет щедр, ибо ты его госпожа и хозяйка. Подойди же, возьми его, ибо я благословляю его стать нашим сыном! И подошла Онаир и опустилась у ног мужа, она же исполнила ифхёлье над руками его, а Кивну положил свою руку на кудри Онаир и передал ей свой Свет, благословлённый стать их сыном. И так обрела Онаир дитя, но утаила это от Калхури, чтобы не тревожить её. Когда же пришёл срок и родила Онаир, то велела позвать Финиара и Калхури. Эу же, получив известие о рождении сына Кивну и Онаир, преисполнилась великой радости, но не пришла к нему, а удалилась в обитель Тщилин, сказав, что вернётся в свой срок, когда суженый её будет готов к их встрече. Финиар же, что пришёл по зову, взял сына Онаир и Кивну и дал ему имя Сирдéф [Sirdéf]. Так был рождён Сирдеф от Кивну Пушинки, сына Анкиви, дочери Тейемин, дочери Дууда Морковки, сына Эрока Учителя, сына Элкарита Златовласого, сына Финиара, и от всесветлейшей Онаир, жены Кивну, по исходу эулиен, на мирной земле, в Сумеречные времена. Когда же исполнилось Сирдефу пять его лет, взглянула Онаир на то, как играет и резвится сын её с другими детьми эулиен, и обратилась к своему мужу, также наблюдавшему за этим. – Смотри, о морошка, – тяжко друзьям Сирдефа тягаться с ним в играх. Он и сильнее их, и крепче, и это приводит их в огорчение. Он же ещё слишком мал, чтобы смирять свою крепость и силу. Нет среди сверстников ему равных, кто стал бы ему достойным соперником в играх и состязаниях, среди же тех, кто старше, нет у Сирдефа опоры. Окинул взглядом Пушинка играющих и не нашёл эу, который бы был равным их крепкому и сильному сыну. Тогда посетил он предел Седби, и там не нашёл среди погодок и ровесников сына равных ему, и огорчился. Тосковал и сам Сирдеф, ибо видел, что легче и проще даётся ему то, что тяжелее для других детей, но ничего не мог сделать, и из‑за этого стал эу отказываться от многих игр. Видя же всё это, пришёл Кивну к своей супруге и сказал ей так: – Госпожа, мой Свет, я видел то, что ты говоришь. Так и есть. Несомненно, печаль посетила и сердце нашего сына, ибо он видит, что огорчает многих, но не может изменить этого. Мы можем дать ему время, чтобы он подрос и научился смирять свою силу, и обучить его уступать в играх, но можем и укрепить его, дав ему равного ему самому брата, который бы ни в чём не уступал ему и стал бы со временем его другом и доброй опорой. Услышав же это, вновь поцеловала Онаир руки мужа, и они опустились на молитву эулиен. Свет от заходящего солнца, который падал на них через резьбу галереи, окружил их головы золотым сиянием, похожим на облако. Завершив молитву, взял Пушинка голову своей супруги и поцеловал её золотистые кудри, благословив Онаир. Любовь их была велика, и Свет её был угоден Богу. Тотчас по молитве и слову Кивну зачала Онаир и в срок свой родила ещё одного сына, такого же сильного и крепкого, как Сирдеф, чьи глаза излучали свечение такой силы, как если бы он был уже взрослым эу и внутренним напряжением мысли усиливал их сияние, как делают эулиен, когда темно, и им приходится придавать свечению своих глаз особую силу. Финиар же, пришедший дать имя брату Сирдефа, нарёк его Сагдатáром [Sagdatár]. Так был рождён Сагдатар от Кивну Пушинки, сына триждыпрекрасной Анкиви, дочери Тейемин, дочери Дууда Морковки, сына Эрока Учителя, сына Элкарита Златовласого, старшего из детей Финиара, и от Онаир, возлюбленной Пушинки, по исходу эулиен из Эйдена, на мирной земле, в Cумеречные времена. С величайшим трепетом и радостью принял Сирдеф своего младшего брата, и на некоторое время все игры и забавы ему заменила забота о нём. С радостью наблюдали Кивну и Онаир, как изменился Сирдеф, повзрослев и сделавшись мудрее, едва впервые взял на руки Сагдатара. Сирдеф же не желал расставаться с братом и сам укладывал его и заботился о нём, отбирая это светлое право у Онаир. Он же беседовал с Сагдатаром, вверяя ему и всю свою нежность, и то, что лежало на сердце. Когда же прошло ещё немного времени, обрёл Сирдеф достойного и равного себе друга, ибо юный Сагдатар обладал такой же силой и крепостью, как и сам Сирдеф, а во многом и превосходил могущество его, и всё же хоть Сагдатар и был младше, но во всём был равен брату, так что те, кто не знал их, могли подумать, что это два близнеца, светлоликих, могучих и буйнокудрявых эу, склонных к шалостям и всяким проказам. Так уж повелось между Сирдефом и Сагдатаром – Сагдатар придумывал и исполнял шалость, а Сирдеф защищал младшего брата, не испытывая меж тем никакого раскаянья, ибо всегда гордился им и радовался за его успехи. О шалостях их знали все в Светлом Доме, ибо с детства посягали эти двое на служение взрослых и пытались вторить ему по мере своих сил и знания. И когда‑то это удавалось, и старшие эулиен делали вид, что не знают, кто сотворил это нежданное, но щедрое благо. Иногда же и Сагдатар терпел неудачу, и бедный Луриен прибирал за ними, что также случалось довольно часто. Много поломано и разрушено было братьями в Светлом Доме, но и многие из живущих в нём получили от них нежданную помощь, явленную в дарах, поступках и исполнении поручений. Видя склонность своих сыновей, привёл их Кивну в предел рода Щита и поручил сыновей заботе Элрельты и Хеллаха. Они же быстро разглядели склонность братьев, и вскоре Финиар благословил обучать их среди ийреттен. Также обучены были братья в пределе своём, и доброе мастерство взяли от родополагателя своего и прославились как искусные мастера и резчики по дереву. Всякий раз, если недужил Светлый Дом и часть деревянных конструкций его хирела или нуждалась в замене – звали Сирдефа и Сагдатара, как лучших из плотников, способных воссоздать всё в прежнем величии и надлежащей крепости, как было задумано в дни возведения Светлого Дома, когда сам Элкарит Златовласый создал его великолепие своим трудом, покрыв всё искуснейшей резьбой, следуя задумке и чертежам своего младшего брата. Так стали Сирдеф и Сагдатар соблюстителями Светлого Дома, как и Удачливый, вписанный в золотую книгу, и были им вверены просторнейшие светлые залы, устремлённые ввысь, своды и своды – всё изумительной красоты и от самого пола покрытое тончайшей резьбой, которая пропускала свет и создавала иллюзию парения. Украшенный этой резьбой, весь Светлый Дом и ныне как будто дышит Светом. Все колонны его, все стены его – объёмны, но и почти прозрачны. Однако ежели кто желает уединиться в своих покоях – то занавешивает изнутри стены плотной яркой атласной тканью. Нигде более нет такой полноты восторга, приходящей в сердце от созерцания жилища, кроме как в Светлом Доме – истинно светлейшей обители!
Когда же знание коснулось сердец Сирдефа и Сагдатара и стали они просить Финиара отпустить их, пришла в Светлый Дом эу Калхури, и Финиар призвал Сирдефа, чтобы рассказать ему о той, что ожидала его. Сирдеф же, смущённый, не пожелал видеть Калхури, ибо счёл себя недостойным её светлого взора. Он убедил Финиара позволить ему отойти на служение с братом, и лишь испытав себя и став достойным Надежд Калхури, предстать перед ней, чтобы быть ей верным мужем, исполнением её молитв и чаяний, а не послужить огорчением и разочарованием её сердца. Выслушав доводы и страхи эу, позволил Финиар Сирдефу отойти с Сагдатаром тотчас, а затем принял Калхури и утешил её. Всеспрашиваемый поселил Калхури в соседних покоях, наказав ей молиться за Свет Сирдефа, пока он стяжает его ради их амевиль. Так братья отошли к людям и трудились там делом Христа, также защищая слабых и борющихся за правду.
Как и желали Онаир и Кивну – были братья друг другу во всём поддержкой. И рядом с Сагдатаром научился Сирдеф смирять свою силу и сделался много мудрее и мягче, Сагдатар же, подражая брату и желая быть его достойным, накопил в душе многие блага и украсил себя многими добродетелями и трудами милости и милосердия.