Эйвели. Часть третья
Несколько дней в непрестанной молитве и не принимая никакой пищи провёл Сирдеф, прежде чем предстать перед Калхури, ожидавшей его. Ради неё не наряжался он в одеяние воина, но умылся холодной водой и положил себе на кудри венок из ромашек. Так предстал он перед Калхури – в белоснежном самуге и с опущенным взором, пылая подобно заре заката. Тогда же возблагодарила Бога терпеливая эу, ибо истинно воплощением её молитв и прошений был Сирдеф. Едва же она прикоснулась к нему – послышался страшный скрип и скрежет – и цепи, сковавшие тело Сирдефа – упали на пол у ног Калхури. Эу же принёс себя в ифхёлье ступням мудрой Калхури, и вскоре вместе предстали они перед Финиаром просить об амевиль, но, провидевший многое, он дал им время узнать друг друга и велел подождать ещё немного, зная то, что утаил от эулиен. В светлейшей радости обрели друг друга Сирдеф и Калхури как два добрых друга, предаваясь мудрым и нежным беседам и совместным горячим молитвам, и вскоре Светом их просиял предел Оленьего рода. Сагдатар же, отойдя от брата, просил принять его в воинство Седби, и вскоре был отдан грозному Халму и встал рядом с ним, неутомимым в битве.
Благодарим Тебя, о мудрейший Создатель, создавший каждому достойную судьбу и уготовивший путь, достойный положенного сердцу Света! Будь же милостив ко всем нам, как был милостив к верной Калхури, и щедр так же, как был щедр к Сирдефу и Сагдатару!
Звенье двести тридцать первое. Гильэвмэ Белый
Я не даю себе забыть, что мой народ, призванный позже всех, был изъят из пелены своего предначального сна по воле Самого Создателя. Не ради прихоти властного творца, не ради войн Света и Тени, но ради Надежды. Всё – ради Надежды. Я не даю себе забыть, что Мечта и Надежда, соединившись в Любви как действенной силе их – породили всё мироздание, согласно Воле Создателя. Ничто не следует Воле Его целиком, всё восстаёт, потакая гордыне или слабости, но я убеждаюсь, что тот, кто идёт за Мечтой и Надеждой – следует замыслу, породившему всё вокруг, следует Воле Творца. Потому что всё восстаёт против. Потому что мечтать и надеяться – это продолжать акт творения. (1)
(1) L. I. I. V. E. 180:9
Случилось так через много лет по амевиль светлейшей госпожи Анилиэль и возлюбленного мужа её Тертаха, что пребывали эулиен в трудах своих и многих заботах, и был лишь час перед ночью для встреч их, когда приходили они друг к другу с благословениями на грядущую ночь. И знал Тертах, как велики заботы жены его, и до проблеска зари спустился в сад, тогда же собрал он с белых цветов прохладную росу и в час ночной, когда пришла Анилиэль к мужу, поднёс ей, дабы омыла она уставшие руки свои в росе. Когда же коснулись пальцы Анилиэль росы, поднесённой мужем её, и омыла она ею руки свои и лицо – совоссияли глаза любящих, и был Свет тот велик и нежен, он же соединился в улыбках их, и так был ребёнок у Анилиэль от Тертаха, мужа её, и в радости своей припала она на грудь его, и радость их разбудила многих. Когда же стал подходить срок Анилиэль – сделалась она слаба и недужна, и был Тертах с нею, и Кегиру, отец её, и Анкиви, мать Анилиэль.
В то время случилось Тертаху, мудрому и сердцезоркому эу, оставить Светлый Дом, ибо призван был он в помощь лекарям воинства Седби, так как добрый дар врачевания был дан ему, и многие нуждались в нём. Возвращаясь же, увидел эу, как накинулись арели на молодую смертную, что ожидала дитя, и задумали зло и бесчестье. Он же встал на защиту её, не заботясь о спасении своём. И посмеялись арели, коих было много, и наложили чары эйлокра на эу, и упал Тертах без движения и сил, арели же совершили задуманное, и жестоко страдал эу, но не мог родить и звука. Так нашли его вскоре юные воины и принесли в лекарские шатры, но никто из лекарей не мог определить недуг Тертаха, хоть и видели, как велики его муки. Тогда отправили Тертаха в Светлый Дом и поручили заботе лекарей его, они же нашли страдания эу смертельными, ибо то, что творилось с плотью его – не оставляло Надежды к жизни. Напуганы были эулиен, ибо видели болезнь и недуг, но не знали причины, Тертах же ничего не мог поведать им, и не мог кричать, и не мог стонать, в глаза же его не всякий из лекарей посмел заглянуть тогда. Тогда собрались лекари и совещались между собой, они же сообщили Эликлем, и она распознала эйлокру. Тогда же решили эулиен утаить от Анилиэль болезнь мужа её, ибо срок её был уже близок, и была она слаба, но для любящего сердца нет замков и дверей, и всякая тишина – говорит, а потому узнала Анилиэль, что случилось с мужем её, и пришла к нему. Был тогда Тертах в агонии своей, и эулиен, что стояли при ложе его, молились о нём. Когда же пришла Анилиэль – посмотрел на неё Тертах, и вскоре дыхание жизни оставило его. Тогда увели Анилиэль силой и запретили приходить к мужу, ибо не умер он до конца, но и не был жив. Никто же не знал, как помочь ему, и день и ночь молились эулиен у изголовья его.
Так прошли дни и недели, и не было Анилиэль утешения, и ни мать, ни отец, ни добрый Кивну не могли утешить её. Но пришёл день, и на рассвете взыграло дитя во чреве эу, и позвала она отца и мать, ибо пришёл срок ребёнку появиться на свет. И на ранней заре, когда отступила тень и отпущено было дыхание зачахшей ночи – родила Анилиэль сына, и подал Кегиру его Финиару. Когда же взглянул Финиар в глаза эу, то нарёк ему имя Гильэ́вмэ [Gil`évme] – Утренний цветок.
С первых дней удивил Гильэвмэ мать цветом глаз своих, что были золотисто‑зелёного цвета, и мудростью взгляда, присущего усталым вечным. Был Гильэвмэ нежно привязан к матери своей, и обожание её в нём было безмерным. Пытался маленький эу всё время что‑то сказать Анилиэль, и не желал отпускать руки её и выпускать её из объятий своих. Много дивились эулиен странностям Гильэвмэ, ибо, ещё будучи дитя, взялся он опекать Анилиэль, по‑детски сражаясь против всякой грусти её и слезы. Ни в чём не могла Анилиэль упрекнуть сына, и вовсе не знала с ним забот, и в радость было ей взросление его, он же стал гордостью её и верной опорой. Прежде срока освоил эу речь, и первыми словами его были слова утешения, что сказал он Анилиэль, и были то слова не младенца, но мужчины. Тогда же рассказал Гильэвмэ светлейшей матери своей о милости Господа, которая была так велика, что за чистоту прежней Любви своей позволено было ему ещё раз увидеть Анилиэль, ибо таковым было единственное желание его. После того впал Гильэвмэ в глубокий сон и проспал так три дня, а на третий день, проснувшись, не помнил слов своих, ничего же более не изменилось в нём, и не было предела радости матери о сыне своём. Так был рождён Гильэвмэ от прекрасной Анилиэль, дочери Анкиви, дочери Тейемин, дочери Дууда Морковки, сына Эрока Учителя, сына Элкарита Златовласого, старшего из детей Финиара, и от Тертаха, вернейшего мужа Анилиэль, по исходу эулиен из Эйдена, на мирной земле, в Светлом Доме, в Сумеречные времена.