Эйвели. Часть третья
Крепким и сильным рос Гильэвмэ, рассудительным и смелым эу. Прочили ему род Щита и ожидали его в нём, но тяготел Гильэвмэ к наукам, и более всего – к лекарству и Божиему Слову. Много беседовал он с Финиаром и Элкаритом, наставлялся у светлейших эулиен народа Ирдильле, и все хвалили его за быстрый ум и усердие. С ранних лет искал Гильэвмэ, чем послужить другим, и многое поручалось ему, он же не боялся никакого труда и никакой работы не сторонился, единственной же заботой его, какую не оставлял и не забывал он никогда – была забота его об Анилиэль, ради которой трудился Гильэвмэ, и видели это все и знали. Высоко почитал эу и отца своего, он же втайне от Анилиэль приходил к нему и молился у постели его, и беседовал с ним в Надежде, что Тертах внимает словам его. А вскоре попросил Гильэвмэ лекарей поручить отца заботе его, ибо негоже лекарям трудиться над Тертахом, когда рядом сын его и может послужить ему. Так стал Гильэвмэ опекать отца своего и многое время проводил у постели его в занятиях своих и молитве, поддерживая жизнь в теле отца, как научили его и поручили ему. Когда же исполнилось Гильэвмэ тринадцать его лет, был он уже прекрасным и учёным юным эу. Серьёзности его доверяли многое, и сотрудился он с Тэйели и Тейемин, и часто сопровождал Амахейлах. Тогда же был день, когда вошёл он в покои отца своего и склонился над ним, и взял за плечи его, и сказал ему так: – Oh rúiar páye híol! Whúldartane ízret hálaē. Ítam tíel eríytal` úramorē ínug wer el`írnuitamienane ev nóel`. Sim a hi eshúram i nóēl`, átu Aniliél` hímu Íl`ē hói. Oh, páye híol, tiy vo írnuitam el`háen máyē im hói ímrē – ókon nóin im íeh Líē – térlenirt‑é i nóy térlenirt íē ín’ni. Hi a atán tíik: tiy péynelh, tiy péynelh, tiy péynelh![1] Едва же сказал Гильэвмэ слова свои, рухнули чары эйлокра, и недуги погибшей смертной оставили эу. И поднялся Тертах от ложа болезни своей, и обнял сына своего, и целовал руки, исцелившие его, поручив себя им и благословляя их, Гильэвмэ же припал к ногам отца в ифхёлье. Так получил Тертах исцеление от сына и возвращён им был Анилиэль, а Гильэвмэ оставил лекарский предел и учение лекарское и отошёл в предел Ирдильле, где и завершил обучение своё со знанием.
Благословлён был Гильэвмэ отцом и матерью на служение своё и отбыл из Светлого Дома вскоре, когда позволено было ему, поручив Анилиэль заботам мужа её. Отцу же и матери обещал Гильэвмэ не оставлять их в молитвах, и где бы ни был он прежде – всегда был сердцем своим с Анилиэль и Тертахом в величайшей заботе о них.
Долгое время не приходило в Светлый Дом вестей о служении юного эу, и многажды посылали родные Гильэвмэ узнать о судьбе сына. И вскоре сообщили им, что прозван юный Гильэвмэ И́ньэ [Ínyē] – Белый, чистый, непорочный, ибо так называют ромашек цвет, и таким был признан сын их. Сам же эу взял делом своим заступничество за девушек и женщин, которым помогал как лекарь и которых защищал и опекал без страха, никто же не мог навредить им и подступиться к ним, если Иньэ был на защите их.
Ek a, ki úrutal` ítamdabe – úrutal` im Il`. Ítamdab ni ímhetil` féohimini ísē, átu ínyē Líē nói – nói féor im kéarn. Ítamdabe ni izgít ret íszne, o íhet nói, átu i ítamdabe áldarurmt im tam fádah`.[2] (2)
(2) L. I. I. V. E. 54:18
Звенье двести тридцать второе. Тильдэ. Недуг Финиара
Там, где Любовь утвердила свою власть – там Бог во власти своей. Там, где служат Любви, пусть более и никому другому – там служат и самому Создателю и творению Его, ибо Любовь – и госпожа, и ритуал, и орудие, и оружие, и битва, и награда в ней, ибо она сама есть жизнь. И вот решил Нарду восславить Любовь. Выделал он флейту из серебра, прекраснейшую из всех флейт, что существовали и пели когда‑либо. И дал он ей имя А́лей Айби́нэ [А́ley Aybínē], что значит Песня Айбин. И, выждав ночи, когда просиял Свет звезды Измаиль, поднёс Песню Айбин к своим губам и стал играть то, что лежало на его сердце. И вот расступилась ночь, и чёрные и синие облака просияли золотистым и белым Светом, и лучи исходили из них, будто сделались они золотыми ложами, на которые спустились ангелы и силы Господни послушать Нарду. Многие из эулиен вышли тогда из покоев своих, прервав сон или молитву, ибо музыка Нарду очаровала их. И те из эулиен, что пребывали в лекарских покоях, просили отворить всюду окна, чтобы слушать ту музыку, а матери подносили детей к свету звёзд, чтобы и они могли внять молитве эу, которую творил он, играя на флейте. Тогда же спустилась в сад и Айбин и увидела то, что никто не видел – сияние, которое окутало её супруга, подобное тому, которым светились облака в небе и мириады звёзд, также внимавшие музыке Нарду. Увидев это, опустилась Айбин на колени и воздела руки в молитве эулиен, и стала её молитва частью музыки Нарду. Так соединился их Свет, и любящие знали об этом, пусть и никто больше не знал этого. Но так был ребёнок у Айбин, и небесные свидетели музыки Нарду и молитвы Айбин соликовали им. В срок же положенный родила эу сына мужу своему, и Финиар дал ему имя Ти́льдэ [Tíl`dē], что значит Флейта, то есть Бьющийся за бытие (1). Так был рождён Тильдэ от Айбин, дочери прекрасной Ниртильдариль, дочери Тейемин, дочери Дууда Морковки, сына Эрока Учителя, сына Элкарита Златовласого, старшего из детей Финиара Эйвели, и от светлейшего Нарду, мужа Айбин, по исходу эулиен из Эйдена, на мирной земле, в Светлом Доме, в пределе Оленьего рода, во времена, что зовутся Сумеречными.
(1) называют эулиен флейту Бьющаяся за бытие, что следует из имени инструмента, ибо полагают, что флейта – один из трёх инструментов, созвучных созданию всех миров и той музыке, которая услаждает слух Творца. Кроме флейты, также почитают эулиен арфу и скрипку – инструменты, перед которыми эулиен испытывают благоговение и которые они превозносят выше прочих, называя их эвха́мен эа́рэ [evhа́men eа́rē] – господа гармонии.
[1] О дражайший отец мой! Опущен щит боя. Сердце твоё прошло дорогу свою с нуждавшимися в нём. Ныне же я взываю к нему, ибо Анилиэль ищет Света твоего. О отец мой, ты есть нужда моей матери и своего сына – ради них и их Любви – обрати к ним взор жизни своей. Я же говорю: ты свободен, ты свободен, ты свободен! (эмл.)
[2] Тот же, кто познал верность – познал и Свет. Верный не станет служителем тени, ибо непорочность Любви его – его защита и крепость. Верность не избавляет от страха, но одолевает его, ибо к верности благоволит и сама вечность (эмл.)
