Элен

И только Джон был безучастен к происходящему. Его лицо иногда искажалось то ли от боли, то ли от воспоминаний, но большую часть времени на нём была маска отрешённости и абсолютного безучастия к этому миру. И никто из присутствующих не мог даже себе представить, что творилось у него внутри, в его мире, с каким усилием воли он сдерживал свой пронзительный крик от невыносимой, казалось бы, боли. Она искажала его лицо гримасой страдания и затем отчуждения. Физическая боль сменялась болью потерь и воспоминаний, которые волнами разбивались о скалы настоящего и с новой немыслимой силой накатывали вновь и вновь, проверяя его на прочность. Войне Джон даже был рад, он там почувствовал облегчение, осознал и смирился с потерей своей единственной любви и настоящей жизни. Там он решил начать новое существование и больше не возвращаться в прошлое. Но судьба решила убедиться, насколько серьёзным было его намерение и готов ли он отречься теперь уже сам от любви. Его сила воли была подавлена таблетками и голосом, таким родным и далёким. Из последних сил он притворялся, он не был готов к встрече с Элен. И даже радовался, что она сидит далеко от него и ей не видно его лица, а он мог аккуратно и незаметно для всех слушать её. «Её взгляд я не выдержу и сдамся, она поймёт, что я узнал её, что всё помню, что всё так же свежо, как будто это было вчера. Я люблю Элен ещё сильнее, хотя раньше мне казалось, что это невозможно. Я ошибался. Я не могу ей причинить ещё раз боль. Она, надеюсь, меня не простила, злится или разлюбила вообще. Я не хочу привязывать Элен к себе, я – инвалид, я не готов так поступить с ней. Я больше не испорчу ей жизнь», – гонял разные мысли Джон в своей перегруженной болью и лекарствами голове.

Ничего не подозревавшая Элен увлечённо читала книгу, когда же подопечные один за другим начали засыпать, она отложила чтение, умылась и приготовила свою постель. Перед тем как лечь, медсестра обошла каждого, укрыв и оглядев всех, и остановилась у кровати Джона. Его лицо было сильно напряжено, что не могло не удивить её. Сев на край кровати, она взяла руку такого близкого ей человека и стала разглядывать его лицо. «Он такой же, как и много лет тому назад, при нашей первой встрече, только уставший и замученный. Интересно, взгляд остался таким же воинственным и смелым, или жизнь его сломала, как и многих?» – размышляла Элен. Чтоб не вызывать лишнего интереса у других, медсестра поправила Джону одеяло и пошла к своей кровати. Ночь была тихая, пару раз её будили просьбами, но в целом все спокойно спали. Джон, видимо, спал плохо, ему снились кошмары, каждый раз, когда Элен смотрела на него, его лицо никак не расслаблялось. И так изо дня в день Джон притворялся спящим и всё не решался встретиться с Элен, он не был готов, он не знал её реакцию и не мог предсказать своей. «Какое это мучение – видеть её так близко и не иметь возможности обнять. Какое это счастье – дышать с ней одним воздухом. Только бы она не догадалась, что я притворяюсь. Когда же она уйдет? Как я не хочу, чтобы она уходила», – каждый раз терзал себя Джон.

– Элен, ложитесь спать. Завтра, как и обычно, сложный день, – заглядывая в палату, посоветовал доктор Гюстав.

– О, да, конечно, доктор. Я уже собиралась. Спокойной ночи, доктор, – укладываясь, тихо прошептала Элен.

Утром медсестра проснулась от стонов, доносившихся из другого конца комнаты. Она вскочила и побежала на голос. Это был Джон. Он стонал и был покрыт испариной. Сестра выбежала из палаты за доктором.

– Доктор Гюстав, Джон, Джон очнулся… – задыхаясь, выпалила Элен. – Пожалуйста, помогите ему.

Ричмонд в оцепенении смотрел на женщину, которая взволнованно объясняла ситуацию, за это время доктор успел собраться и, взяв медсестру за руку, попытался её успокоить.

– Элен, тише, вы сейчас распугаете всех вокруг. Пойдёмте же к Джону, хватит причитать, – и оба быстрым шагом направились в палату.

– Так, что случилось? – зайдя в палату, спросил доктор.

Четверо больных окружили койку Джона и разговаривали с ним, но он был в агонии.

– Ну‑ка, разойдитесь все, идите на свои места, ребята. Не толпитесь, ему нужен воздух, – твёрдо проговорил доктор, и все разошлись. – Джон, Джон, посмотри на меня, – доктор взял его за руку, чтоб померить пульс. – У него жар, дайте ему жаропонижающее, Элен, что вы стоите, как вкопанная? – прикрикнул врач. – И позовите Анну!

Быстро поставив укол, Элен побежала за Анной. Найдя её в приёмном покое, женщина поторопила медсестру. Анна, как всегда невозмутимо, но быстро, направилась к доктору, прихватив инструменты и лекарства, которые могли понадобиться. Никто не знал, что вообще могло вывести её из равновесия, такая выдержка, спокойствие некоторых даже пугало.

– Анна, как хорошо, что вы принесли собой всё необходимое. Джон очнулся. Это невероятно. Но нам надо его подготовить к операции. Раз он пришёл в себя, значит – есть надежда, есть смысл бороться. Анна, готовьте операционную, – обращаясь к медсестре, но глядя на Элен, дал распоряжение доктор. – А вы, Элен, идите в приёмный покой и разберитесь со всем, как следует, чтоб никакого шума и чтоб всех приняли и оформили, как положено.

Элен пыталась было попроситься на операцию, но встретившись взглядом с доктором, поняла, что сейчас не время спорить, и помчалась выполнять его указания.

С одной стороны, хорошо, что Элен при деле, в приёмном покое всегда много работы, надо быть сосредоточенным и уметь выполнять сразу несколько задач. Сейчас это то, что нужно ей – полностью погрузиться и не думать о Джоне. С другой стороны, она хотела знать о его состоянии всё, помочь ему, но смогла ли быть она полезной, учитывая её эмоциональное состояние?

К пяти часам вечера в приёмном покое всех вновь прибывших распределили по палатам, Элен же, обессиленная, села на стул, как вдруг в комнату вбежала Анна, вся мокрая и взволнованная.

– Что случилась? Как Джон? Что с ним, Анна? – как ошпаренная подскочила Элен.

– Всё в порядке, Элен. Он спит, ещё не отошёл от наркоза. Дай воды, пожалуйста, – тяжело сев на стул, попросила Анна.

– Как доктор Гюстав чувствует себя? Такая долгая операция… – поинтересовалась Элен.

– Он очень устал. Операция длилась более десяти часов. И доктор очень переживает. Ведь раньше нигде и никто не выполнял такого рода операций. На нём большая ответственность, – сама еле разговаривая, рассказывала Анна, понимая, что Элен ждала новостей и переживала.

– Я пойду к доктору Ричмонду, вдруг ему что‑то нужно, – успокоившись, сказала Элен. – Анна, спасибо тебе большое, что пришла и рассказала мне, несмотря на дикую усталость. Еда на столе, поешь и отдыхай. Спасибо тебе за всё, что ты сделала для Джона сегодня.

– Иди к доктору, он звал тебя, – практически засыпая, пробормотала Анна.

– В приёмном покое все тихо и спокойно. Пациенты осмотрены и распределены по палатам, первая помощь оказана, назначения выписаны, – отчиталась о проделанной работе, уже выбегая в коридор, Элен.

– О, спасибо, Элен, – прошептала девушка с закрытыми глазами.

– Доктор Ричмонд, как вы себя чувствуете? – спросила Элен, заходя в кабинет главврача.

– Как видите, Элен, разбитый и уставший, как старая калоша. Время безжалостно забирает энергию, – он смотрел на молодую женщину с таким теплом, что сам смутился своих проявленных чувств. – С Джоном всё хорошо, он ещё спит. Вы могли бы подежурить сегодня у него? – продолжал врач, не отрывая от неё взгляда.

– Я? Конечно, да! – с радостным удивлением сразу же согласилась Элен. Она боялась, что доктор ей не разрешит подходить к Джону, пока он не наберётся сил.

– Да, вы. Вы ему нужны как никогда сейчас. Вы творите с ним чудеса. Откровенно говоря, не только с ним, – устало улыбнулся Гюстав. – Давайте уже отдыхать, на завтра полно работы и никто не отменял её.