Expeditio sacra

Давно не бывавшая среди людей с тех пор как их небольшой отряд отплыл из Фигераса, что было, кажется, уже половину месяца назад, ей было странно вновь оказаться в большом городе. Одной. Одно то, что город был не проходным, начало подсказывать ей, что, возможно, шляться по степям в поисках предателя ей придется не так долго, как она планировала. Путеводная звезда, что, подогреваемая узами крови горела в ее груди, вела ее на север и подсказывала, что… она на верном пути. Город только просыпался, как водится, раньше всех начинали суетиться те, к кому всевышний был немилостив вне зависимости от того, в какое время суток они поднимались, потому, чем раньше начнешь добывать себе средства к выживанию в новом дне – тем лучше. Впрочем, вся эта возня по вонючим подворотням не взывала в ее воспоминаниях ничего, кроме горькой ностальгии. Воры, бездомные и бандиты – отбросы общества, от которых она вычистила пару городов по пути к своей цели, едва выбравшись под лунный свет из‑под пещер под Штайнхаллем в свою первую ночь после того как остановилось ее сердце. Будто ей что‑то еще оставалось. Виктор говорил, что выбор жертвы в первую пору определяет тот духовный путь, на который вступаешь в своей жизни под луной. Врачеватель социума, несущий спокойный сон честным жителям или же обычный, банальный убийца, ничем не лучше допиваемого им бандита в том же вонючем углу… До сей поры ее такие вопросы не беспокоили, вот и сейчас Беатрис отбросила их прочь, незримой тенью скользя по улицам, пользуясь тем, что, укрытая сенью городских построек, выиграет себе время. Впрочем… удача улыбнулась ей чуть раньше, чем она предполагала. И слыша неподалеку мерный шаг патруля, возвращающегося с ночного дежурства, девушка проскользнула в приоткрытую для проветривания дверь какой‑то лавки.

 

Ее встретил безликого вида пожилой мужчина, кутающийся в бесформенный шерстяной плащ в попытках укрыться от холода, смахивающий тряпкой пыль с прилавков, пока совсем юная девчушка, видимо служанка или родственница, подметала пол перед влажной уборкой. Совсем рядом стояло ведро. Несмотря на предрассветный час, в помещении горели свечи, придавая уюта этой каморке, где в общем‑то не было ничего примечательного… древности и антиквариат. Хозяин не сразу обратился к ней, по всей видимости, он был подслеповат, но чужое присутствие ощутил в комнате явно.

 

– Жули, это гости?.. – ровным голосом спросил он, ставя на место очередную вазу, прежде чем начать спускаться с небольшой деревянной лесенки, прислоненной к витрине.

 

Девочка подняла взгляд на Беатрис, но потерялась что ответить. Лицо и манера держаться выдавали в этой женщине госпожу из благородного рода, но вот ее одежда… это точно не придавало ей товарного вида в глазах местных жителей.

 

– Мне нужна карта… – произнесла она, прозвенев монетками в поясной сумке.

 

Спрашивать, где она находится могло бы быть слишком подозрительно. Вокруг слишком много патрулей, чтобы столь явно выдавать в себе потерявшуюся бродягу или беглянку.

 

– Путешествуете? – прокряхтел мужчина, роясь под прилавком, – Мало кто сейчас из проезжих заглядывает сюда теперь… Местные и сами стараются не выходить из дома, кроме как по крайней нужде, а уж ехать куда‑то… у‑у‑у…

 

– О чем вы?.. – вздернула бровь девушка, без лишних слов кладя на прилавок монету.

 

– Видно, вы совсем издалека, раз не замечали… – покачал он головой, – Король наш совсем плох стал. На престоле его сменила женщина. Вокруг анархия и произвол властей. Жгут всех подряд, будто у нас чума или охота на ведьм какая… Вон, внучку совсем не выпускаю из дому, больно мила она на лицо, продукты нам приносят с рынка. Природа озлобилась на нас, последние полвека истязая морозами и засухами эту некогда обетованную землю. Тюрьмы переполнены, так что теперь эшафоты ломятся от очередей. Виновные и невинные… Еретики и святые… Если не разводят костер на площади, так он вспыхивает в обычных домах. Вы еще так молоды, мой вам совет, госпожа – бегите из этих мест. Чувствую, совсем скоро… где угодно всяко лучше, чем на подступах к Парижу…

 

– Простите… – решила сойти за слабоумную Беатрис. Близость рассвета начинала валить ее с ног, – Вы сказали, Париж?

 

– Орлеан, дорогая моя… – крякнул старик, – Через пару кварталов находится мост, что идет через Луару… Отсюда до Парижа…

 

– Пару дней со сменой лошадей…

 

– Ну, вроде того.

 

Река… теперь становилось понятно, отчего ей было так дурно. Луара шла широкой полноводной лентой через всю страну и впадала в Ла Манш… Нет, текущая вода была ей не страшна, пусть переходы через нее всегда давались чуть труднее, чем другим ее собратьям. Одна из слабостей их Клана, передававшаяся еще от основателей. У всех свои недостатки, и этот был еще самым безобидным на фоне остальных.

 

Поблагодарив хозяина и было уже собравшись уходить, Беатрис протянула руку к двери. Но встала, как вкопанная… Мало того, что солнце поднялось уже достаточно высоко и залило золотом ближайшую улицу, мягким светом прогревая ее кожу через незамысловатые витражи, так еще и ручка… Нечто смутно знакомое и ныне волнующее ее чувства она видела в этом старинном предмете фурнитуры, изображавшем ощетинившуюся в оборонительной позе горгулью, свившуюся кольцом. Внутрь она вошла, просто толкнув дверь, так как она была открыта, но сейчас она поняла, что… ловушка захлопнулась за ее спиной.

 

– Что такое, госпожа? Не сладили с замками… – хриплый смешок раздался за ее спиной, и внезапная тишина резанула острый слух. Мерное биение сердца и чуть углубившееся дыхание.

 

– Ручка…

 

– Да… гордость моей лавки. Редкое в интерьерной фурнитуре серебрение… Конец пятнадцатого века, привезенная сюда из Германии. Тонкая работа.

 

– Саксония…