Expeditio sacra

– Вижу, вы разбираетесь в древностях. Говорили, будто эта ручка раньше находилась в двери одной из комнат некого поместья… но оно обветшало. Так как якобы там жила ведьма, совсем юная девушка, не сладившая со свирепо домогавшимся ее души Врагом, а после одной из очередных ее выходок вся ее семья обезумела и чуть не сгорела в ими же учиненном пожаре. Часть вещей удалось спасти, как видите, некоторые из них еще можно… использовать.

 

Это явно было за гранью возможного, подкашивая ноги и туманя взор. Чтобы ручка из ее комнаты оказалась здесь… в Орлеане. Да, дверь выбили, ее пришлось менять вместе с петлями и перекладывать часть стены, ибо Виктор выбил тогда несколько камней, когда проламывал двери. Ее отец действительно устроил после ее гибели пожар, вынеся почти все вещи из ее комнаты, но… ей лгали в глаза, открыто провоцировали, искажая ее же историю.

 

– Видите ли… я может быть и слепой, но, будь я дураком, долго бы не прожил.

 

Беатрис резко обернулась, но кроме старика перед ней больше не было никого. Девчонка…

 

– Здесь нельзя выходить на улицу не только потому что стража окончательно потеряла понятия о добре и зле и служит теперь не Королю, а Сатане. – ничуть не дрожащей рукой мужчина достал из‑за пазухи цепочку… с блеснувшим в свете свеч тонким золотым распятием, – Видите камень, госпожа… – ухмыльнулся он, цокнув ногтем по миниатюрным самоцветам, что искрились, закрепленные в венце Христа, – Цитрин, камень солнца, как вы, конечно же, знаете. Раскалился добела, едва вы переступили порог, что странно, ведь мы стараемся соблюдать осторожность в мелочах. Еще и повезло практически с первого раза выйти на след… Как было бы здорово узнать о тонкостях вашего быта, об истории тех вещей, что вас окружали в молодости, жаль… что все это сгорело, как вскоре сгорите и вы. На солнце или же на костре… решать уже нашим безумным властям.

 

За спиной раздались шаги, видно подкрадывались издалека, предупрежденные заранее, дверь застонала под тяжелым ударом, распахиваясь за ее спиной. Свобода была так близка, но… не успела она рвануться вглубь помещения, чтобы в более темном месте успеть переместиться, рискуя всем, что у нее осталось, близость солнца развеивала концентрацию, как ее схватили под локти крепкие руки, а на голову набросили мешок, крепко сдобренный ладаном. Ее даже не потребовалось бить… этот аромат вышиб ее из реальности мгновенно.

 

Жестоко… но что еще ему оставалось…

 

…

 

Незадолго до этого…

 

Младший помощник третьего попрошайки торгового квартала был парнем хоть и молодым, но совсем не глупым. Гильдия почти не обращала внимания на людей ею порожденных до тех пор, пока они не противоречили ее интересам. Юный Теодор, а для коллег по цеху – Тео, не нарушал правил, был шустрым, но тихим, умел подмечать незначительные детали, отличался наблюдательностью, отчего почти всегда был сыт и почти доволен. Орлеан был большим городом, и где бы он не появился, ему всегда сопутствовала удача, но были у него и особенные места. Счастливые. Например, домик антиквара на предмостной улице. Относительно шумная дорога, близлежащий рынок создавали оживленное движение, чем и пользовался сорванец, клянча объедки и мелочь.

 

Этот день почти не отличался от предыдущего, потягиваясь, парень огляделся по сторонам, стряхнул с себя припорошивший его накидку иней и потрепал огромную псину, с которой спал в обнимку. Накидка и пес помогали справиться с пронизывающим зимним ветром. Тео поднял к лицу жестяную кружку, открыв для себя, что пара медяков, скрывающихся на ее дне, вмерзли в лед, и присмотрелся к прохожим. А там было на что посмотреть. Группа из десятка монахов, больше похожих на душегубов, даром что в черных накидках, медленно скрывалась за дверью лавки торговца диковинками. Парня удивила такая наглость, ведь хозяин имел хорошую охрану и твердую репутацию. Тео уже хотел выбрать цель для обогащения, но тут взгляд его снова прилип к двери, из которой вылетел уже сам антиквар, размахивая кулаками и выкрикивая писклявые проклятья. Не прошло и минуты, как он рванул в сторону ратуши, видимо за подмогой, и верно, вернулся с отрядом жандармов, возглавляемых офицером. Вся эта шумная компания с криками ввалилась в дом и до поры до времени все стихло.

 

Парень уже потерял надежду заработать на хлеб, поэтому с интересом следил за развитием событий, а посмотреть было на что. Через десяток минут дверь распахнулась, и командир жандармов вышел на улицу вместе с хозяином лавки. Они о чем‑то поговорили. А потом жандарм стал его бить. Жестко, по лицу. Удивительней всего, антиквар абсолютно не сопротивлялся, только качался слегка, стоя на коленях, принимая хлесткие и тяжелые удары. Рядовые подхватили его под локти и потащили куда‑то в сторону реки.

 

Тео долго чесал голову, гадая о причинах этих событий, но, увы, абсолютно терялся в догадках, впрочем, небеса сжалились над ним, пожелав показать продолжение. Дверь задрожала, а потом с глухим ударом вылетела на улицу, выбитая с петлями. Прохожие резко шарахнулись в стороны. Далее начались совсем уж чудачества, все те же мужчины в черных рясах, вооружившись молотками и стамесками, зачем‑то вставили в проем другую дверь, извлеченную из подкатившей телеги, хотя на вид она была явно не лучшего качества, скорее декоративная, разве что ручка у нее… под стать лавке. Чернеющая старым серебром, она изображала разверзшую пасть, свернувшуся клубком горгулью.

 

События развивались стремительно, и поэтому, не желая пропускать самое интересное, юноша взял кусок упавшей ему под ноги ржаной лепешки и приготовился ждать. Вот только проглотить его ему было не дано. Хлеб крупными кусками из раскрытого рта повалился на землю, где тут же был подхвачен жирной крысой, дернувшей так быстро, что глаз не успевал уследить. На ее беду дорогу к пиршеству загораживала та, что так ошарашила парня. Девушка. Но в глазах юноши она была самой настоящей принцессой. Явно благородных кровей, гордая осанка, волосы чернее ночи, ухоженная, бледная без всякого макияжа, и от того будто бы бесплотная. Несмотря на несоответствующую погоде одежду она олицетворяла собой безумную смесь достоинства, презрения и великолепия. Да кто же эта госпожа?.. Он задался этим вопросом, но дальше него мысль не пошла, потому как резко взмахнув ногой, девушка со всей силы пинком послала быстроногую крысу в полет, впечатывая в стену антикварной лавки. Следующим вопросом парня было бы: «что тут забыла эта сумасшедшая?», – но мысли скомкались, когда та вдруг резко остановилась, толкнула заманчиво приоткрытую створку двери и стремительно вошла внутрь дома.