Expeditio sacra

Его молодой и крепкий голос заставил ее сердце всколыхнуться от мыслей о вкусе и качестве его крови. Он приблизился к вампирше, уткнув острый кончик шпаги ей в горло.

 

– Назовись, ведьма! Объясни, что делаешь здесь, на церковной земле, и зачем караулишь путников на дороге с этой разбойницей и, возможно, мы предадим тебя справедливому суду, а не бросим истекать кровью в грязи на обочине в этом захолустье!

 

Но ответом ему было лишь обессиленное рычание. Беатрис попыталась протянуть руку, чтобы отбить кончик шпаги от своего лица, но мужчина опередил ее, смахнув прилипший к голове капюшон. Позади раздался звон оружия, рыцари встрепенулись, готовые встать на защиту своего командира, но…

 

– Боже… – лишь прошептал он, ступив еще шаг вперед и падая перед девушкой на колени.

 

Протянув руки, он обхватил ее подкашивающиеся ноги.

 

– Господин?.. – зароптали рыцари. Кто‑то вновь начал выкрикивать что‑то про колдовство.

 

– Рауль… – прошептала Беатрис, чувствуя, как горячее сердце отбивает бешеный ритм где‑то у ее коленей, – Это правда ты?..

 

– Моя госпожа… – прошептал в ответ рыцарь, едва сдерживая подкатывающие слезы.

 

Поднимаясь на ноги, он крепко обхватил ее бедра и, оторвав ее ноги от земли, крутанул на месте вокруг своей оси. Голова ее закружилась от резких движений, но юноша не дал ей потерять равновесия, обхватив руками за плечи.

 

И не успела Беатрис сообразить, что происходит, где земля, а где небо, как он, обвив пальцами сзади ее шею, накрыл ее губы жадным, но по‑юношески трепетным поцелуем. Будто она была фарфоровой куклой, которая лишь чудом не упала с подставки на холодный каменный пол. Широкими ладонями прижимая ее к себе, не позволяя коленям дать слабину.

 

И на секунду… ему показалось… что она ответила ему, дрожащим языком пройдя по кровавым дорожкам на его губе, когда неосторожно он напоролся на кончики ее клыков. И эта секунда была самой счастливой в его жизни. Ее гнев… пощечина, угрозы… все это больше не имело значения. Ее лицо было бледным, как мел, впалые черные провалы глаз и почти прозрачные губы… не пугали его. Она была жива… жива, и теперь у него была возможность доказать ей свою преданность.

 

– Где Луис?.. – произнесла Беатрис, едва получив возможность связно говорить. Ее губы окрасились розовым, она то и дело облизывалась, сверкая кончиком языка в свете зажигаемых факелов.

 

Прекрасна… думал Рауль, окидывая взглядом ее черты… как же она была прекрасна.

 

– Я здесь! – прокричали откуда‑то сзади. На пегой кобыле, покачиваясь в седле, к их процессии приблизился знакомый силуэт.

 

– У нас проблемы… – выдохнула девушка, все так же стискиваемая в объятиях рыцаря, что одной рукой сдернул с плеч меховую накидку, чтобы укутать в нее промокшую насквозь Беатрис. Ноги не держали ее.

 

И тут же, будто в дополнение к ее словам и в доказательство их, из экипажа раздался недовольный рев и активная возня. Заскрипело дерево надтреснувших досок. Заржали лошади, что бессильные в своей панике бились в упряжи.

 

– Что это?.. – прошептал Рауль, поднимая из грязи шпагу.

 

Рыцари зачавкали в темноте, выстраиваясь в новое построение. Но, как мы понимаем, это не сильно кому‑либо помогло бы в реальной битве с тем, с чем они столкнулись.

 

– Только ты можешь на него повлиять, – обратилась девушка к щуплой фигуре священнослужителя, что тем временем спешился и присоединился к остальным, чтобы лучше слышать, что она говорит, – Я знаю, ты можешь как‑то помогать ему контролировать это состояние, все… вышло из‑под контроля, и…

 

– Но откуда вы…

 

– Может быть ты и алкоголик, Луис… – огрызнулась на него Беатрис, – Может быть и любишь раз другой тяпнуть за задницу пару‑тройку уличных девок, но от тебя Верой за километр тащит… Прости за резкость, у нас сейчас…

 

В этот момент стенка экипажа не выдержала окончательно, выбитая целиком мощными, когтистыми лапами.

 

– Нет времени на болтовню…

 

Заскрипели арбалеты, первый ряд рыцарей был готов по первой же команде спустить крючки. Рауль набрал в грудь воздуха.

 

– НЕ СТРЕЛЯТЬ! – взревела Беатрис, дернувшись вперед.

 

Его огромное тело вздрогнуло от женского крика. Мощная лапа в ярости влетела в дверь, срывая ее вместе с частью окованного металлом борта. Чудовище, больше похожее на медведя, косолапо опирающееся на передние конечности, вышло в предрассветные сумерки.