Фатум

– Извините. На этот раз я буду кратким. Во время третьего тура Лаврентий блистательно справился со своей задачей. Но вы видели, какой грациозной и невозмутимой была Алевтина? Чтобы стать поэтом, важно не только научиться писать стихи, но и правильно подать себя.

Лавр опустился на стул, руки безвольно повисли в воздухе. Всё предрешено, и вовсе не обязательно дослушивать монолог Летова до конца. Тина не улыбнулась, не бросила надменный взгляд на проигравшего, холодно ответила на рукопожатие Макса и даже не поблагодарила за лавровый венок. Она продолжала оглядываться на Лавра, и в её глазах Алиса уловила проблеск сочувствия. Поэт избегал встречаться взглядом с соперницей, но проводил её вялыми аплодисментами. Тина вышла из зала, не дождавшись зрительских отзывов.

В школе неожиданно отключили электричество. Алиса услышала вздох облегчения:

– Слава богу, что не во время мероприятия.

Кто‑то толкнул девушку, и она врезалась в письменный стол. Цветочный горшок тревожно закачался на месте, но не упал. Алиса достала телефон, чтобы включить фонарик. Всего десять процентов зарядки, а значит, через пару минут экран предательски погаснет, и совершенно бесполезно рассчитывать на помощь высших сил. Девушка осторожно пробралась к выходу, сетуя на куриную слепоту. И почему, как только выключают свет, её охватывает такой чудовищный страх?

Алиса собиралась приободрить Лавра и поблагодарить Сашу за приятную компанию, но не нашла ни одного знакомого силуэта и застыла посреди длинного коридора. Девушка обняла себя за плечи, закрыла глаза и сделала глубокий вдох. В голове, как клавиши печатной машинки, стучали слова куратора‑поэта:

«Если ты Алиса Лужицкая, то после мероприятия зайди к Безуглову».

В эту минуту она бы всё отдала, чтобы стать другой: только не Алисой Лужицкой, посмевшей вступить в спор с преподавателем‑демоном. Внимательные сощуренные глаза. Слегка растрёпанные волосы. Полуулыбка на уголках губ. Он всегда смеётся над протестующими одиночками и их жалким воплем в пустыне. Мудрый хранитель истины. Что ему нужно от несчастной студентки, с которой он виделся лишь однажды? Алиса отчаянно затрясла головой, пытаясь прогнать назойливые мысли. Догадки пугали девушку: а вдруг каждому новичку «Фатума» предстояло заключить сделку с дьяволом? Мурашки побежали по коже, а объятие бабочки больше не помогало успокоиться. Люди рассеялись, точно всё увиденное и услышанное Алисой было странным и шумным сном. Нужно было двигаться хотя бы вперёд. Кроме куриной слепоты, Алиса страдала ещё одной болезнью – топографическим кретинизмом.

Девушка припоминала, что кабинет директора находится на втором этаже, а библиотека – на четвёртом. Но для начала нужно найти лестницу, которая приведёт её в ад. И какой здравомыслящий человек добровольно решится на такое испытание? Алиса зажмурилась: может быть, не ходить, проигнорировать сообщение, назваться другим именем, сбежать? Отдалённые голоса прервали её поток сознания, и девушка с надеждой бросилась на звук, как будто всё это время была на необитаемом острове и наконец‑то заметила огонь от костра. Но внезапно замерла у полуоткрытой двери: женский силуэт болтал ногами, сидя на парте, а мужской – гладил возлюбленную по волосам. Алиса совсем не хотела, чтобы её обнаружили, поэтому, скрестив пальцы, загадала желание исчезнуть. Девушка сбежала бы, если бы знала куда, но сердце делало такие пируэты в груди, что ей пришлось остановиться и задержать дыхание. Наверное, даже на расстоянии можно было услышать этот оглушительный стук.

– Любимый, ты что, обиделся? – знакомый и одновременно чужой голос. Алиса нахмурилась: она определённо знала этот тембр, но интонации казались ей совершенно новыми.

– Придумываешь, – фыркнул в ответ юноша. – Я рад за тебя. Ты это заслужила, – слегка обиженный надтреснутый голос. Слова не соответствовали чувствам, и Алиса вздохнула. Но почти сразу опомнилась, прикрыла рот рукой и отошла от двери. Влюблённые ничего не услышали. Алисе стоило оставаться незаметной: теперь она просто подслушивала чужой разговор и едва ли нашла бы слова для оправдания.

– Ты лучший! – девушка чмокнула молодого человека в щёку.

– Знаешь, – продолжила она уже совершенно другим, серьёзным тоном, – тебе действительно не надо было выбирать Лермонтова.

– Почему это? – искреннее изумление и лёгкая досада.

– Не знаю… – пауза длиною в несколько секунд. Женский силуэт пожимает плечами. – Он такой мрачный, и я его побаиваюсь.

Алиса снова закрыла рот руками, чтобы не вскрикнуть: она неожиданно осознала, кто эти влюблённые.

– Тогда мне нужно было выбрать Есенина? – послышался сдавленный смех и щелчок зажигалки.

– Терпеть его не могу! – отрезала девушка. – Ты же знаешь, больше всего тебе подходит Маяковский.

Шумная затяжка. Алиса закрыла нос, чтобы не закашляться. Ещё одна болезнь девушки – непереносимость запаха сигарет.

– И почему это он мне подходит? Из‑за жёлтой кофты? Думаешь, Лермонтов никогда бы не надел ничего вызывающего?

– Лаврик, давай не будем спорить, – девушка погладила юношу по руке.

Алиса перестала подглядывать и прислонилась к стене. Страшная боль в затылке мешала ей думать. Девушка обхватила голову, которая напоминала теперь раскалённый шар и грозилась взорваться.

Сложно представить, что грациозная девушка‑поэт, не умеющая улыбаться, может осыпать возлюбленного уменьшительно‑ласкательными суффиксами. Лаврик – это почти что котик, зайчик и иже с ними. Алиса подавила рвотный рефлекс: романтика для неё – всего лишь розовая выдумка коммерческого писаки. «Безуглов бы убил за такие выражения», – внезапно подумала она.

– Прогуляемся, когда все уйдут спать? – предложил Лавр, но, как показалось Алисе, без особого энтузиазма.

– Не сегодня. Ты же знаешь, что произойдёт, если кто‑нибудь узнает о наших отношениях, – с нескрываемой горечью ответила Тина.

– Это будет восхитительный скандал, – весело заявил Лавр. Казалось, на самом деле он обрадовался этой отложенной встрече.

И как они могут любить друг друга? Два человека, которые пару минут назад сражались на дуэли? Но всё‑таки невозможно поверить, что словесный поединок станет серьёзным препятствием для влюблённых. Алиса присела на корточки: ноги устали от высоких каблуков, и лучше бы она надела привычные кроссовки, чтобы не обрекать себя на такие мучения.

– А кто та девушка, с которой ты провёл полдня? – послышались ревнивые нотки.

У Алисы предательски заурчало в животе. Она села на холодный пол, обхватила колени и опустила голову. Нужно отсюда выбираться, вот только как и куда?

– Алиса‑Марго, – ответил Лавр, и девушка в коридоре вздрогнула. – Классная девчонка. Весёлая такая.

– Что‑то я не видела её на нашем факультете, – хладнокровным тоном заметила Тина. «Делает вид, что ей без разницы, а внутри всё кипит от злости», – подумала Алиса и решила, что в её романе обязательно будет героиня, похожая на Тину.

– Она из прозаиков, – спокойно отозвался Лавр, словно не замечая зарождающейся вспышки ревности.