Фатум
– Боже… со мной часто такое случается. Я ведь обычно обедаю в одиночестве. Из‑за этого хочется побыстрее всё съесть, чтобы не расплакаться от жалости к себе. Тороплюсь по привычке, – улыбнулась она и залпом выпила полстакана чая. – Так о чём ты меня спрашивал? Задумывалась ли я, зачем… Конечно. Наверное, каждый творческий человек об этом думает. И иногда хочется всё бросить, чтобы окончательно не сойти с ума, – впервые за это время Лавр увидел, как выглядит лицо Алисы без улыбки. Теперь она казалась серьёзной и даже слегка печальной, и юноша решил перевести тему, но девушка отрицательно покачала головой.
– Нет, давай продолжим. Ты хочешь знать, обязательно ли быть гением? Думаю, что нет. Есть такое простое правило, которое нравится мне больше всего: можешь не писать – не пиши, – Алиса отложила вилку – котлета ей совершенно не понравилась. Девушка закрыла колени ладонями, и чёрно‑белые ногти слились с такой же клетчатой юбкой.
– Да, если следовать твоему правилу, всё кажется таким простым и понятным, – Лавр откинулся на спинку стула и сцепил пальцы так, что они хрустнули. – Но если ты не гений, зачем тогда так мучиться?
– Хм, – девушка сощурилась, заправила мешающие пряди за уши и задумчиво проговорила:
– В этой жизни все мучаются. Если не всегда, то время от времени. Мы живём в очень жестоком мире, – она вытянула руки перед собой, – видишь, мой маникюр красноречивее слов. Мы как фигуры на шахматной доске. И когда партия перейдёт в эндшпиль, не каждая пешка сможет стать ферзём.
– И это совсем не восхитительно, – Лавр обожал жонглировать этим словом. – Но знаешь, иногда кажется, что у других всё иначе…
– Легко только там, где нас нет, – перебила Алиса.
Лавр обхватил руками голову. Растрёпанные светлые волосы торчали теперь в разные стороны. В представлении девушки‑прозаика настоящий поэт выглядит именно так: немного неуклюжий, задумчивый и очарованный, с охапкой светлых запутанных кудрей и вечно удивлёнными глазами, похожими на морские волны.
– Да уж. Сразу вспоминается строчка из моей любимой песни:
…во сне я вижу дали иноземные,
где милосердие правит, где берега кисельные[1].
Алиса потрепала юношу по голове; сейчас он напоминал ей испуганного соседского пуделя.
– Именно поэтому, мой дорогой Лавр, я люблю жить. Я слишком сильно люблю жизнь, чтобы от неё отказываться, – она внимательно разглядывала смущённое лицо поэта, опёршись подбородком на сложенные руки.
И в эту минуту Лавру кажется, что сама вселенная носит брекеты и улыбается, сбивая случайного наблюдателя с ног потоком сияющего света. Ещё немного, и планета зальётся смехом; невозможно сопротивляться зарождающейся мелодии и не поймать её ритм.
Поэтическая дуэль проводилась в школьной библиотеке; это место Алиса называла островком счастья. Женщина в жёлтом платье с толстыми косами на макушке была первым человеком, которого девушка встретила в «Фатуме». Спустя несколько минут они уже пили душистый чай с розмарином и имбирём, и Татьяна Валерьевна рассказывала новой знакомой забавные истории. Вечно у этих поэтов что‑нибудь случается: кто‑то устраивал в общежитии настоящий погром, тоскуя по несчастной любви; кто‑то залезал в библиотеку по ночам через окно, потому что якобы не мог писать стихи в другом месте. Случались и такие поэты, которые выносили в коридор письменный стол, забирались на него, обязательно в нелепой одежде или попросту в пижаме, и, раскинув руки, выкрикивали рифмованные строчки. В общем, Алиса с первой же секунды внезапного знакомства прониклась доверием к этой добродушной женщине. Сейчас она стояла, прислонившись к книжному шкафу, с такими же толстыми косами, в круглых очках, как и тогда, и внимательно наблюдала за шумными гостями.
Сложно было догадаться, о чём думала библиотекарша на самом деле; возможно, проклинала нарушителей спокойствия и мечтала, чтобы странное мероприятие поскорее закончилось. Алиса помахала задумчивой женщине и сочувственно покачала головой. Казалось, все зрители прекрасно знали друг друга: девушка услышала столько восторженных криков и увидела так много дружеских объятий! Может быть, поэтому почти сразу почувствовала себя лишней, заняла место в уголке и принялась разглядывать бумажного журавлика – случайного пленника кактусовых колючек.
Алиса пододвинула растение ближе: однажды на нём появятся прекрасные цветы, и пусть красота не будет длиться дольше мгновения, всё же она того стоит. Однажды наступит момент, когда этот печальный журавлик вырвется на свободу и станет одним из тысячи, и тогда произойдёт долгожданное чудо…
– Привет! Тоже здесь первый раз? – звонкий детский голос вывел девушку из оцепенения. Она повернулась и увидела улыбающееся лицо с лучистыми светло‑зелёными глазами. Незнакомка на самом деле была похожа на ребёнка: такая же непосредственная и жизнерадостная.
Алиса невольно улыбнулась, увидев клетчатый берет с козырьком, неуклюже свалившийся набок. Девушка покраснела, по всей видимости осознав, что выглядит немного нелепо, поправила козырёк и протянула белую, почти прозрачную ладонь.
– Меня зовут Саша. Саша Ветрова. Недавно поступила на факультет прозы.
Алиса слегка пожала протянутую руку: казалось, пальцы незнакомки сделаны из хрусталя и вот‑вот сломаются. «Похожа на куклу барби, – подумала девушка. – Вот только безумно живая», – но ничего не сказала вслух. Юная коллега по перу достала из миниатюрного фиолетового рюкзачка расчёску и провела по белым кукольным волосам. «Такие длинные и такие прямые», – отметила Алиса, совершенно позабыв о необходимости представиться. Она коснулась своих непослушных каштановых кудряшек и недовольно тряхнула головой. Ведь существуют же почти идеальные люди, почему только ей так не повезло с внешностью? Девушка тяжело вздохнула, и собеседница как будто немного насторожилась. Она прижалась к спинке стула и облизала сухие губы. Широкие чёрные стрелки делали её глаза большими и немного печальными. Сейчас они казались слишком испуганными, как у заблудившегося зверька, который потерял маму. Загадочная девушка спрятала руки в больших карманах длинного серого пиджака.
– Наверное, я тебе не понравилась? – послышался приглушённый вопрос.
Алиса положила руку на плечо несчастного ребёнка и обворожительно улыбнулась. Едва ли кто‑нибудь мог устоять перед Алисиной улыбкой, которая имела эффект зеркала: наблюдатель обязательно повторял это невесомое движение губ, а потом удивлялся собственной беззаботности.
– Нет, с чего ты взяла? Прости, я так долго разглядываю людей… Мне обычно очень интересно заводить новые знакомства. Но, как писатель, я немного странная, – затараторила девушка. Ей на самом деле очень понравилась Саша, и, возможно, они могли бы стать хорошими подругами.
– А как тебя зовут? Просто ты ничего не сказала, вот я и навоображала всякого, – глаза девушки, похожей на живую куклу, засияли. «Взгляд, который способен растопить даже самые ледяные сердца», – отметила про себя её очарованная собеседница.
– Извини ещё раз… Я Алиса, – она немного помолчала и, как будто что‑то вспомнив, добавила:
– Алиса Лужицкая. И я тоже недавно поступила на факультет прозы.
[1] Oxxxymiron. Где нас нет.
