Где дали безбрежные… Роман

Лохматый проводник остановился у низкого плоского камня, похожего на столешницу, обкрошившегося по краям и вросшего одним боком в слоистый песок. Справа от него, в обход каменного утёса, кусты живицы и малины, заплетённые травостоем, переходили в молодой ельник, а дальше высились могучие деревья в три обхвата, кивающие пышными зелёными шапками лениво ползущим белокурым облакам, безмолвно приветствуя небесных кочевников. Стаське показалось, что ели держатся корнями за широкую дорогу, проложенную между невысоких холмиков с отвесными краями, давно заброшенную, а потому поросшую лесом. Однако Ковбой совсем не смотрел в эту сторону, он обошёл столешницу и обнюхивал основание скалистого уступа, непонятно чем его заинтересовавшего. Разочарованная девушка присела на разогретый камень: где‑то сбился пёс со следа или след перекрыли иные запахи – вон их сколько, всё цветёт. Уж в этом‑то месте в пещеру точно не пройдёшь, если только лбом не прошибёшь скалу. Она взглянула на Яна. Он напряжённо следил за Ковбоем и, судя по всему, с ней был не согласен. Вдруг пёс вздыбил загривок, злобно зарычал и… скрылся за уступом. Санни с лаем кинулась за ним. Неожиданное поведение собак застало Стаську, успевшую расслабиться, врасплох, она ахнула и, спотыкаясь, бросилась следом. Ян успел оглянуться, обшарить взглядом кусты и тоже пропал.

Сквозь непролазные дебри кто‑то совсем недавно прокладывал тропинку: неуверенная ниточка пути постоянно сбивалась и уводила в сторону, снова возвращаясь и пробиваясь дальше, в каменные узкие коридоры, местами заваленные камнями. Их предшественник по возможности обходил завалы, а иногда видна была его усердная работа по расчистке тропы от камней. Дорога оказалась очень короткой, и Стаська, нырнув в узкий потайной ход, оказалась в пещере, в том её конце, откуда в прошлый раз раздался выстрел.

Собаки уже шныряли в непроглядном мраке, и откуда‑то из гулкой глубины доносилось их шумное дыхание и поскрёбывание. Темнота им не мешала вынюхивать чужие запахи. А Ян сразу включил фонарь. Сегодня можно было без спешки осмотреть все закоулки, чем они немедленно и занялись. Они заново осмотрели картину на стене и поразились немеркнущим цветам древних красок, просветили и пролазили пещерные коридоры и ниши, но никаких загадок не обнаружили. Чего искали пришельцы в этой пещере? Картина давно не была секретом, её фотографии хранились в музее и даже публиковались в археологических журналах вместе со статьями о древнейших поселениях на землях королевства. Что же они упустили? Направляясь обратно к тайному выходу, Ян свистнул, подзывая собак, и Ковбой в три прыжка опередил его. Загородив мощным торсом дорогу, он вытянул морду куда‑то в темноту каменной ниши. Луч фонарика выхватил гладкую стену с небольшими выступами.

Стаська пригляделась и с замиранием сердца выдохнула:

– Дверь.

Действительно, гладкая глыба как будто загораживала проход в пещерную нишу. Плотно задвинутая, почти незаметная, она выглядела, как и другие многочисленные выступы в пещере. Может, поэтому до сих пор и не была обнаружена. Если бы не Ковбой, ребята благополучно покинули бы пещеру и в этот раз, унося смутное ощущение неразгаданной тайны. Пёс скрёб угол у основания глыбы и поскуливал. Ян передал Стаське фонарик и стал ощупывать края каменной двери. Никакого следа недавнего движения он не обнаружил. Вековая неподвижность срастила дверь со стеной.

– Может, её разбить? – неуверенно предложила Стаська.

– Не стоит. Есть средство похитрее.

Ян порылся в рюкзаке и достал небольшой металлический прибор с вытянутой тонкой трубкой и маленькими кнопками. Сверкнул стремительный лазерный луч, очерчивая контуры дверного проёма.

– Всё. Теперь – двигать.

– А разве… – вот уж сказал. Такую подвинешь! Только пупок сдуру надорвёшь. – Разве это возможно? Вот был бы ты подъёмным краном… Или он у тебя в кустах случайно припрятан?

– Когда‑то её ставили люди, – со смешком вразумил её парень. – У них не было подъёмных кранов. И вряд ли сами они обладали сверхчеловеческими возможностями. Она не должна быть слишком тяжёлой.

Он вышел из пещеры и вернулся с крепким деревянным колом, поддел нижний угол, и дверь подвинулась. Она оказалась совсем не толстой, стёсанной изнутри, а потому вполне управляемой. Отодвинув её так, чтобы можно было пройти, Ян остановился и замер. Стаська вертелась за его спиной, пытаясь заглянуть в проём. Оттуда пахло сухой пылью и чем‑то застарелым, застоявшимся так, что в первую минуту перехватило дыхание от нехватки кислорода.

– Невероятно… – шёпотом бормотал себе под нос Ян, не двигаясь с места.

Не выдержав, Стаська отпихнула остолбеневшего парня и заглянула внутрь. Помещение явно не предназначалось для хозяйственных нужд, оно было похоже… на кабинет древнего учёного и хранило следы хозяина. Некоторые вещи – одежда, шкуры, тюфяк на каменном ложе – почти истлели, но хранили приметы, позволяющие воображению реставрировать прижизненную картину обитания здесь человека. Глиняные и деревянные плошки разных форм в беспорядке свалены в углу, большая каменная плита, опирающаяся на обтёсанный валун, – видимо, рабочий стол, по стенам растянута трухлявая паутина – не иначе бывшая когда‑то сухими корешками и чем‑то подобным, у стены – четыре истлевших кожаных мешка с рассыпавшимися самоцветами. Но самое интересное – на столе. В аккуратную стопку сложены тонко выделанные шкурки, одинаково обрезанные по краям и исписанные. Идеально сохранившиеся. Почему кожаные мешки и одежда истлели, а эти кожаные листы с записями целы? В выдолбленной серединке булыжника (чернильница?) на дне лежала щепотка чёрного пепла, но бо́льшую часть стола занимали камни. Здесь не было самоцветов, золотых слитков и серебра… все камни были одной породы, разных форм и размеров, видимо, сколотые с большого массива, красноватые, с золотисто‑белыми крапинами. А рядом – кувшин, одетый в толстую пыльную шубу и намертво закупоренный. Ян дотянулся и слегка качнул его, в кувшине булькнуло. Вода? Сохранилась? Не может такого быть! А вдруг это не вода? Или какая‑то особенная вода?

– Вот тебе и загадка! – Стаська наконец‑то пришла в себя, хоть и продолжала стоять с открытым ртом. – Да не одна – на всю жизнь хватит разгадывать, – она растерянно обшаривала глазами ископаемые сокровища и думала, как это до сих пор никто их не обнаружил. Столько народу здесь перебывало. Да и сами они чудом заметили дверь, и то благодаря чуткому носу пса. – Что дальше?

Ян, очнувшись от потрясения, быстро соображал:

– Берём самое необходимое для изучения и уходим. Рюкзак.

Стаська подставила раскрытую горловину, пытаясь угадать «самое необходимое», а Ян осторожно трогал кожаные листы на столе. Они оказались мягкими и крепкими, легко гнулись, будто были положены сюда вчера, только толстый слой пыли сверху говорил о древней неприкасаемости свитков. «Размышлять будем дома!» Бережно свернутые трубочкой листы, глиняный кувшин с булькающим содержимым и пара камней – всё упокоилось на дне рюкзака.

– А теперь уходим.

– Оставим открыто?! – девчонка впилась в руку, вскидывающую на плечо рюкзак. Такую тайну следовало хранить не только от занимающихся преступным промыслом мошенников, но и от вездесущих зверюшек. Уж они‑то утащат всё, что приглянется, остальное затопчут и загадят – и прощай исторические реликвии! Вон Ковбой и тот уже заглядывает в проём, а Санни даже нос просунула между ногами хозяев. Не пугни – они живо наведут здесь свой порядок.

– Ни в коем случае!