Гибрис

– Ну как я и сказал: вместо того, чтобы защищать страну от внешних и внутренних врагов, вы занимаетесь тем, что помогаете им её разрушать! – продолжил наседать полковник в отставке, ещё шире расставляя ноги, хотя казалось, что дальше было уже некуда. – Когда мои сыновья кончили школу, я настаивал на том, чтобы они поступали в военное училище и продолжили офицерскую традицию нашей семьи. И что вы думаете? Константин переехал жить к моей матери и поступил в… Как там назывался этот вуз? – обратился он неизвестно к кому. – Ну неважно, кхм… Теперь просто целыми днями без толку пялится в компьютер. Если не хотел управлять боевыми машинами, мог бы хотя бы стать военным инженером и создавать их, а не заниматься не пойми чем.

– Если вам от этого станет легче: программирование – это инженерная дисциплина, – по‑прежнему спокойно, но уже с явной ноткой раздражения в голосе парировал Костин друг. – В современном мире качество и надёжность программных продуктов является намного более действенной силой, чем сотни тысяч солдат, бегающих по полю с автоматами. Некоторые программы содержат миллионы строк кода, которые должны идеально срабатывать в изменяющихся условиях. Это, если вам угодно, сравнимо по сложности с наиболее высокотехнологичными современными машинами, такими, как самолёты, например. Не говоря уже о том, что IT‑технологии позволяют получать и отправлять столь необходимую при проведении, в том числе, любых военных операций информацию со скоростью и уровнем защиты, в огромное количество раз превосходящим любые другие способы.

– Ой, ну всегда приятно послушать умного человека! – вновь подала голос тётя Лена, с опаской поглядывая на пуговицу, вот‑вот готовую оторваться от натянувшейся до предела белоснежной рубашки на груди её раскрасневшегося свата, из‑под которой всё отчётливее проступала майка‑алкоголичка. – Хотя я всё же стараюсь на всякий случай держаться от всего этого подальше. Все же знают, что телефоны и компьютеры подвергают нас радиационному облучению – оттуда и все болезни. Люди натурально сходят от них с ума! – добавила она заговорщически. А потом вдруг захихикала, как семиклассница, первый раз услышавшая на уроке рассказ преподавателя про пестики и тычинки.

Было почти слышно, как в этот момент в комнате закатилось примерно три пары глаз. И хорошо, что именно сейчас, не дав начаться второму раунду, в комнату весёлой пружинящей походкой влетел Костик в сопровождении именинника и его маленьких гостей.

– Ну что? – бойко начал он. – Как у вас тут дела?

– Дела – у прокурора, – раздражённо отозвался его отец. – А у нас тут мужской разговор. – Присутствующие женщины и Пётр Семенович недоуменно переглянулись.

– Понятно… – протяжно произнёс Костик, сочувственно посмотрев на Диму.

Ситуацию разрядил дверной звонок, возвестивший о прибытии задержавшегося самого старшего члена семьи, идеально совпавший с приглашением к столу, который оказался, как всегда, просто великолепен и представлял собой изысканный «фьюжн» из блюд на любой самый искушённый вкус. Кулинария была объектом жгучей страсти и личной гордости хозяйки дома. Именно поэтому она всегда столь ревностно оборонялась от любого вторжения на эту территорию со стороны посторонних – и, судя по итоговому результату, абсолютно не зря.

Было всё: от запечённых с домашними сырами баклажанов до тёплого азиатского салата с уткой и от слоённых пирожков с помидорами и моцареллой до салата «Нисуаз» со свежим тунцом. Правда, надо отметить, что, к огорчению некоторых гостей, там снова не оказалось ни одного блюда на основе варёных корнеплодов под толстым слоем майонеза. И пока гости отдавали должное тонкому вкусу и мастерству хозяйки, тётя Лена не теряла надежды вывести новую жертву на откровенность:

– А ваша жена хорошо готовила? Очень многие семьи распадаются из‑за лени и безрукости жен. Я вот и Марину который год пытаюсь уговорить перестать кормить детей этими бесконечными макаронами и научиться, наконец, готовить полезную еду. Но у них же тут всё по‑своему! Они не любят пускать людей в свой мир, – заговорщически вещала она своему соседу, а заодно и всему столу.

– И думаю, имеют на это полное право, – лаконично ответил тот.

– Не вижу ничего сверхъестественного в том, чтобы просто выполнять свои обязанности. Готовить еду и воспитывать детей – это прямая задача и предназначение женщины, в этом основная цель её жизни. Не ракеты же она строит, – очевидно, пропустив мимо ушей львиную долу из того, что только что сказала его мать, запоздало проголосил Павел Игоревич.

– Я воспитала двух сыновей, параллельно выпустив тысячи учеников, и в моём доме каждый день был свежесваренный суп, а муж всегда ходил на службу в выглаженной накрахмаленной рубашке, и при этом ни о каких домработницах в наше время даже помыслить не могли! – не упустила шанс показать свою значимость мама Костика, чем вызвала проявление неконтролируемой гордости и довольства на лице супруга.

– Ключевое слово – выпустила. И не думаю, что всё вышеперечисленное – это то, чем надо больше всего гордиться в двадцать первом веке, – парировала ей свекровь.

Повисла пауза. У членов этой семьи, даже самых твердолобых, обычно моментально включался инстинкт самосохранения, когда Элла Леонидовна вступала в активную дискуссию, всерьёз начиная отстаивать свои принципы. Поскольку, как показывал их жизненный опыт, о чём бы ни была речь, в итоге они всегда оказываются в крайне невыгодном и приниженном положении, вынужденные признать триумф здравого смысла над предрассудками. Но, как в дальнейшем довелось убедиться Алисе, сегодня был во всех отношениях особенный день.

– Алиса, когда приезжает Ника? – заполнил паузу Пётр Семёнович, опрометчиво решивший, что противостояние на этом закончено. – Напомни, по какой специальности она будет получать образование?

– Она поступила в тот же университет, где училась я, но на юридический факультет. Хочет специализироваться на гражданском праве.

– Ой, не знаю, как твоя мама смогла отпустить от себя ребёнка так далеко! Неужели у них там нет приличных вузов? – запричитала тётя Лена. – В этом возрасте ребёнку просто необходимо быть под присмотром родителей!

– Ей восемнадцать, она будет жить с родной сестрой, к тому же лучшие учебные заведения в нашей стране находятся здесь, а она слишком умная девочка, чтобы пойти в какой‑нибудь третьесортный вуз исключительно ради вашего со Светой душевного спокойствия, – возмутился её супруг.

– Я считаю, что у нас сейчас и так стало слишком много гражданских прав и всяческих свобод, чтобы ещё плодить специалистов по их защите! – Павел Игоревич не смог удержаться от высказывания по столь животрепещущей теме. – Это всё только расшатывает стабильность в стране, как и эта ваша компьютерная инженерия, – добавил он с нескрываемым ехидством, как бы заодно ставя финальную точку в споре, начатом ещё в гостиной. – Народ стал слишком много узнавать, и у него появилось время на размышления о вещах, в которых он ничего не понимает и куда лезть ему не следует! Люди просто должны больше работать и делать, что им говорят авторитетные члены общества. Верно я говорю, кхм?

– Это чушь какая‑то!

– Авторитетные члены общества? Кто и как оценивает их компетентность и, прости господи, душевное здоровье?

– Я‑я считаю, что…

Одновременно со всех концов стола посыпались возмущённые возгласы.