Гибрис

– То же самое сейчас происходит в педагогике. Сначала детям с ранних лет позволяют и даже учат ставить под сомнение все авторитеты, а потом учителям в школе приходится с этим биться, пытаясь научить этих бестолочей хоть чему‑то! – поддержала мужа «ветеран педагогического труда». – Они называют это развитием критического мышления. Вы когда‑нибудь слышали подобную чушь? – распаляясь всё больше, продолжала Наталья Викторовна. – А потом, когда на собраниях начинаешь объяснять этим «специалистам по воспитанию» всю опасность подобных методов, они разводят руками и начинают рассказывать учителям, положившим всю жизнь на взращивание молодого поколения, про каких‑то «великих» учёных, утверждающих, что, если ребёнок не будет принимать всё услышанное на веру, а будет всё подвергать сомнению и осмысливать самостоятельно, это приведёт к более сильному развитию его интеллекта. Только что‑то Эйнштейнов из этих «мыслителей» пока особо не получается, – от злости и возмущения её слюни летели во все стороны, а лицо пошло красными пятнами. – Вы только вдумайтесь: осмысление!

– Никто же не утверждает, что авторитетов не должно быть вовсе, просто каждый сам вправе выбирать, что или кто является для него таковым, – резонно заметил коллега Костика, – именно для этого и необходимо развивать в людях ещё в раннем возрасте способность к критическому мышлению. В противном случае человек рискует оказаться во власти некомпетентных, недальновидных, а иногда и попросту больных людей. И всё это – из‑за выработанного ещё в детстве рефлекса к подчинению.

– История помнит огромное количество подобных случаев, приведших, как вы помните, к ужасающим последствиям, когда люди массово, целыми народами оказывались под властью неправильных авторитетов, – поддержал его Пётр Семёнович.

– Только, пожалуйста, давайте не будем сейчас начинать споры о политике и истории, а то мы тут все передерёмся, – попытался понизить градус дискуссии и предотвратить эскалацию конфликта, и без того выходящего за грани, миролюбивый Костик.

– Хорошо. Но, чтобы окончательно покончить с этим, всё‑таки стоит обозначить, что правоту этих суждений доказывают крупные международные исследования, показывающие, что примерно лишь 20 процентов людей способны сопротивляться давлению со стороны начальства, учителей, правителей и прочих авторитетов, остальные же 80 будут подчиняться, даже если понимают, что их действия могут навредить окружающим или даже им самим, – будучи человеком науки, Элла Леонидовна всегда могла эффектно добить оппонента цифрами и доказательной базой.

– Глупости всё это! Ни одна битва в истории не могла бы быть выиграна без безоговорочного подчинения командующему, – настаивал на своём Павел Игоревич. – Вы представляете, что бы началось, если бы каждый солдат принялся бы ставить под сомнение приказ офицера?

– То же самое и в школе! Вы что, предлагаете преподавателю обсуждать с учениками каждый параграф в учебнике, разводить дискуссии по одобренной министерством программе обучения, если им что‑то в ней не понравилось, и выслушивать их мнение по каждому поводу? – ухватилась за мысль его супруга. – Таким образом они никогда не смогут сдать экзамены, на что и нацелено в конечном счёте всё школьное образование.

– Ты не единственный преподаватель за этим столом, – властным голосом произнесла Элла Леонидовна, а её светло‑голубые глаза за очками в крупной оправе едва заметно сверкнули негодованием. – Я уже полвека обучаю студентов, опираясь именно на их способность к самостоятельному мышлению. Именно так и происходят великие научные и технические открытия – путём прорыва через застарелые общепринятые шаблоны. По‑другому прогресса быть не может.

– Я не считаю, что прогресс – это всегда такое уж благо, – пробурчал в ответ матери бравый вояка.

– Это мы все уже давно поняли.

За столом вновь повисло молчание, изредка заглушаемое скрежетом приборов о тарелки.

– Я, конечно, университетов не заканчивала, но тоже считаю, что весь этот интернет и компьютеры не дают детям нормально развиваться. Они от них просто тупеют! – неожиданно выпалила тётя Лена, в которой желание высказаться, как всегда, взяло верх над смысловым содержанием и попаданием в тему беседы. – У нас ничего подобного не было, и мы при этом выросли абсолютно нормальными людьми, а не зомби, не выпускающими из рук мобильные телефоны. В страшное время живём! Человека готовы заклеймить, если он не пялится с утра до ночи в экран и не хочет, чтобы вместо имени от него остался один лишь номер, а вместо бессмертной души – электронный чип. Ещё посмотрим, за кем в итоге окажется правда! – еле дыша от праведного негодования, истерично закончила она.

Пока собравшиеся ошарашенно выслушивали эту тираду, в открытую дверь столовой влетел квадрокоптер. За ним с безудержным смехом вбежали дети во главе с именинником, управляющим летательным аппаратом со своего планшета.

– Никита, кто тебе разрешил запускать его в помещении? – закричал Костик, вскочив с места. – Немедленно посади!

Услышав сердитый тон отца, нарушитель, не теряя самообладания, попытался направить аппарат повыше и увести подальше от стола, и у него это даже почти получилось. Пролетая над головами гостей, попутно снося воздушными потоками бокалы и орошая ошарашенных родственников летевшими во все стороны брызгами, коптер направился к удобному месту посадки в коридоре, но, завершая манёвр, слегка накренился и ощутимо заехал корпусом прямиком в затылок Павла Игоревича. Тот от неожиданности резко подался вперёд, хватаясь за голову и попутно опрокидывая содержимое соседних тарелок на сидевших рядом супругу и мать невестки. Возник переполох. Все начали бегать, что‑то протирать, замывать одежду, ощупывать пострадавшие конечности, отчитывать детей, но вскоре более‑менее успокоились, и остаток ужина продолжился в непривычно мирной атмосфере, лишь изредка прерываемой чьим‑то внезапно вырвавшимся смешком, ответным угрюмым взглядом и приглушёнными звуками робких попыток несанкционированного полёта из дальней комнаты.

После торта гости начали постепенно разъезжаться. Их отъезд, несмотря на всё сказанное и произошедшее этим вечером, сопровождался довольно милыми и по‑настоящему семейными сценами прощания: бабушки расцеловывали внуков, мужчины тепло обменивались рукопожатиями, и все вместе благодарили хозяев дома за чудесный праздник, зазывая в скором времени посетить их дома с ответным визитом. У самой двери Павел Игоревич обернулся, потрепал Кита по голове и произнёс:

– Ну что, Никита Константинович? Поздравляю, из тебя получится отличный лётчик с идеальными показателями уничтожения заданных целей минимальным количеством снарядов! – затем издал гортанный смешок, спустил с шеи Полину и покряхтывая направился вслед за женой к лифту.

В квартире из гостей остались только Алиса, Дима, которого упросили вместе с сыном задержаться на совсем уже неформальные посиделки, а также бабушка Костика. Все переместились в гостиную, чтобы насладиться спокойствием и дижестивом в узком круге единомышленников. Даже дети, оставшись втроём, заметно попритихли и устало валялись на диване в детской, просматривая на компьютере новенькие аниме.