Глаз тигра. Не буди дьявола

Когда мы с Чаком забирались в кабину моего старенького «форда», Чабби, словно беговой «жучок», притиснулся к пикапу и сказал уголком рта, глядя куда‑то в сторону:

– Гарри, насчет премии за марлина…

Я с полуслова понял, о чем он – такое мы проходили после всякой успешной рыбалки, – поэтому договорил за него:

– …миссис Чабби совсем не обязательно о ней знать.

– Ага, – траурно кивнул наш морской волк и сдвинул на затылок просоленную кепку.

 

Следующим утром я посадил Чака на девятичасовой рейс, а всю обратную дорогу горланил песни и гудел в гудок «фордика», завидев островитянок, трудившихся на ананасовых плантациях. Девчонки разгибались и, сверкая улыбками из‑под широкополых соломенных шляп, махали мне рукой.

В турагентстве Кокера я обналичил Чаковы дорожные чеки «Американ экспресс», но сперва поныл насчет обменного курса. Фред Кокер разоделся как на парад, был во фраке и при черном галстуке: в полдень у него планировались похороны, а потому тренога с камерой на время отправились в чулан, и фотограф вошел в образ гробовщика.

Бюро похоронных услуг Кокера располагалось в соседней с турагентством комнате, имевшей отдельный въезд из переулка. Фред гонял на катафалке в аэропорт, чтобы забрать туристов, но перед тем втихую менял на машине рекламный щит и монтировал дополнительные сиденья над салазками для гроба.

Все клиенты приходили ко мне через Кокера, поэтому он брал десятину с моих дорожных чеков. Еще у Фреда имелось страховое агентство, и он сперва удерживал ежегодный взнос за «Танцующую», а потом тщательно подбивал баланс, после чего я не менее скрупулезно перепроверял все цифры. Рослый, тощий и подтянутый Фред смахивает на школьного учителя, и островной крови в нем ровно столько, чтобы создать иллюзию здорового загара, но пальца ему в рот не клади: и руку откусит, и ногу вдобавок.

Он с терпеливым пониманием ждал, пока я все подсчитаю, а когда я сунул деньги в задний карман штанов, Фред сверкнул золотым пенсне и сообщил доверительным тоном любящего папаши:

– Не забудь, мистер Гарри, что завтра у тебя клиенты.

– Не забуду, мистер Кокер. И ты не переживай. Команда будет в полном порядке.

– Твоя команда уже в «Лорде Нельсоне», – тактично напомнил Фред, державший на пульсе острова чуткую, но железную руку.

– Мистер Кокер, у меня фрахтовый бизнес, а не общество трезвости. Не переживай, – повторил я и встал. – От похмелья еще никто не умирал.

Я перешел улицу Дрейка и оказался в лавке Эдвардов, где меня приветствовали как героя: сама Мамка Эдди выплыла из‑за прилавка и заключила меня в теплые пышногрудые объятия, при этом воркуя:

– Мистер Гарри, я же была вчера на пристани! Видела рыбину, которую ты подвесил, своими глазами видела! – Не размыкая цепких рук, она повернулась и крикнула одной из девочек: – Ширли, ну‑ка принеси мистеру Гарри баночку холодного пива!

Я выудил из кармана рулон наличности, и милые продавщицы зачирикали воробьями, а Мамка Эдди закатила глаза и стиснула меня крепче прежнего.

– Напомните‑ка, сколько я вам должен, миссис Эдди?

С июня по ноябрь рыбалки тут нет, и Мамка Эдди помогает мне держаться на плаву.

Я облокотился на прилавок с банкой пива в руке и стал выбирать всякие товары, а между делом поглядывать на девичьи ножки, когда продавщицы в мини‑юбках сновали по стремянкам, чтобы достать мои покупки с верхних полок. Короче говоря, с тугим рулоном зелени в заднем кармане штанов Старина Гарри чувствовал себя весьма неплохо и даже замечательно.

Потом я отправился на станцию «Шелл», где управляющий встретил меня в дверях кабинета, расположенного между громадными серебристыми баками с горючим:

– Гарри, миленький, я тебя с самого утра жду! Головной офис мне всю плешь проел насчет твоего кредита!

– Считай, что дождался, братец, – ответствовал я.

Подобно большинству красавиц, «Танцующая по волнам» – весьма требовательная госпожа, и по возвращении в «фордик» карман мой заметно отощал.

Меня поджидали на открытой веранде «Лорда Нельсона». Остров уже шесть лет как наслаждается независимостью от короны, но очень гордится былыми связями с Королевским ВМФ, который базировался здесь два века кряду, поэтому бар украшают выцветшие эстампы картин давно почивших художников с изображением огромных кораблей, бороздящих воды Мозамбикского пролива или стоящих на рейде в Гранд‑Харборе неподалеку от Адмиралтейской пристани: военных и торговых судов Ост‑Индской компании, что запасались здесь провиантом и латали прорехи перед долгим путешествием на юг, к мысу Доброй Надежды и дальше в Атлантику. На Сент‑Мэри помнят и место острова в истории британского флота, и адмиралов, приводивших сюда могучие корабли.

От былого великолепия «Лорда Нельсона» осталось одно название, но мне все равно по душе его ветхая элегантность, связывающая остров с прошлым гораздо крепче, чем башня из стекла и бетона, воздвигнутая Хилтоном на мысе чуть выше Гранд‑Харбора.

Чабби с женой, оба в воскресном облачении, расселись бок о бок на лавке у дальней стены. Проще всего различать их по одежке: в тот день на Чабби была «тройка» (ее он покупал на свадьбу – теперь же половины пуговиц не хватало, а остальные болтались на нитках) и морская кепка в кристаллах соли и пятнах рыбьей крови, а на жене – длинное шерстяное платье (в прошлом черное, но теперь позеленевшее от старости) и черные викторианские боты на пуговичных застежках. Что же до темно‑махагоновых физиономий, у обоих они практически одинаковые, хотя сегодня Чабби был свежевыбрит и, в отличие от супруги, не мог похвастать легкой порослью над верхней губой.

– Здравствуйте, миссис Чабби, как поживаете? – спросил я.

– Спасибо, хорошо, мистер Гарри.

– В таком случае разрешите вас угостить?

– Мне бы каплю апельсинового джина, мистер Гарри, да кружечку биттера на запивку.

Пока я отсчитывал ей мужнину долю, она потягивала сладкий джин и беззвучно шевелила губами, проверяя, не сбился ли я со счета. Чабби с тревогой наблюдал за нами, и я вновь задался вопросом, как он все эти годы ухитрялся скрывать от жены марлиновую премию.

Миссис Чабби допила пиво, и пена осела у нее на усах.

– Пойду я, пожалуй, мистер Гарри.

Она величаво поднялась и выплыла со двора, а когда свернула на улицу Фробишера, я сунул руку под стол, передал Чабби жиденькую стопку купюр, и мы проследовали во внутренний бар.