Глубина резкости. Роман
Женская часть коллектива с первого знакомства проявила к новому сотруднику повышенный интерес. Ради справедливости надо сказать, что этот интерес коснулся не всех. На невысокую девушку с пепельными волосами, которую звали Маргарита Карпинская, внешние данные Артёма не произвели никакого впечатления. Сначала Окунев это воспринял с иронией: мол, девочка не строит иллюзий на его счёт и поэтому изображает безразличие. Узнав её поближе, он понял, что глубоко ошибался. Рита оказалась цельной и глубокой личностью с твёрдой жизненной позицией. Спокойная, уравновешенная и приветливая, она всегда выглядела искренней и естественной. Артёма она не чуралась и не сторонилась, была с ним дружелюбной – ровно в той же степени, как и с остальными членами коллектива. По этой ли причине или по какой другой, но Окуневу отныне с каждым днём всё больше хотелось добиться особого внимания к себе со стороны этой молодой женщины. Не произведшая поначалу на него особого впечатления, теперь Рита стала казаться ему необычайно привлекательной. И он для себя решил, что именно эта женщина ему нужна, и никакая другая.
Однажды получилось так, что в конце рабочего дня они остались в редакции вдвоём. Надо было исправить кое‑какие огрехи. Между делом вели досужие разговоры. И вдруг Артём сказал:
– Рита, тебе кто‑нибудь говорил, что ты очень красива?
Она подняла на него удивлённый взгляд, но ответила совершенно спокойно:
– Нет.
– Значит, я первый. Ты необычайно красива!
Рита отодвинула от себя ноутбук и пристально посмотрела на собеседника.
– Артём, в чём дело? К чему этот комплимент? Какую необычайную красоту ты во мне разглядел?
Он неопределённо пожал плечами.
– Я, наверное, не сумею словами объяснить то, что я вижу. Мне проще показать наглядно. Я это могу сделать, если ты захочешь.
– Сделать мой портрет?
– Да.
Рита немного подумала.
– Честно говоря, это очень неожиданно, – сказала она. – Но ты меня заинтриговал. Где и когда?
– Здесь и сейчас, – ответил Артём. – На дворе декабрь, темнеет рано.
В её глазах мелькнуло недоумение.
– Рано темнеет? Мы говорим о фотосъёмке, или я что‑то не так поняла?
Артём поднял руки, жестом успокаивая собеседницу.
– Рита, ты всё правильно поняла. Просто я хочу немного поэкспериментировать с освещением. Уличный свет мог бы стать помехой. Но на дворе начинает темнеть, а фонари, надеюсь, нам не помешают.
Закончив дела, они приступили к импровизированной фотосессии. Артём зашторил окна и погасил верхний свет, после чего стал манипулировать настольными лампами, устанавливая необходимый уровень освещённости и выгодное направление света. Потом приступил к съёмке, меняя ракурсы и попутно давая своей фотомодели ценные советы. Рита послушно выполняла все его указания.
Время пролетело незаметно. Когда они закончили, было довольно поздно. Артём предложил проводить девушку до дому. Они шли по заснеженному городу, разговаривая о пустяках. А он мысленно представлял, как перед расставанием поцелует Риту. Но когда они уже стояли у её подъезда и прощались до завтра, он так и не осмелился осуществить своё намерение. Это было что‑то новое. Прежде в себе такой робости он не замечал.
* * *
Четыре снимка получились особенно удачно. Окунев скопировал их на лазерный диск и на следующий день принёс на работу. Рита уже сидела за рабочим столом. Увидев Артёма, улыбнулась ему как старому другу. Он в ответ помахал бумажным конвертом. Затем подошёл к девушке, извлёк из конверта лазерный диск и вручил ей. Рита вставила диск в щель системного блока и стала с любопытством смотреть на монитор. Аппарат стремительно заработал, повизгивая и поскрипывая. Но вот звуки утихли, изображение первого снимка появилось на экране. И вдруг…
По лицу Риты пробежала гамма чувств: удивление, растерянность и даже испуг. Она прижала ладони к щекам, завороженно глядя на экран. Такая реакция не могла остаться незамеченной. К её столу потянулись коллеги. Встав за спиной Карпинской, они так же молча смотрели на портрет очаровательной женщины, лицо которой словно выплывала из полумрака. Рита щёлкнула клавишей, и на экране монитора появился другой снимок – ещё более выразительный. И дальше каждый из последующих снимков оказывался краше предыдущего. После просмотра всех четырёх фотографий корректор Катя Васильева сказала с восхищением:
– Ритуля, это невероятно! Ты просто богиня!
Рита растерянно взглянула на Окунева.
– Неужели это я? Артём, как такое возможно?
Главред Борис Иванович авторитетно заявил:
– А чему ты удивляешься, моя хорошая? Всё это в тебе есть. Просто Артём лучше других разглядел твою красоту и всем нам её показал. Одно слово: талант! Прибавлю‑ка я ему зарплату.
С этого дня авторитет Артёма в кругу коллег поднялся на значительную высоту. Он сделал художественный портрет каждой из женщин коллектива. С Ритой у них начались романтические отношения. И вскоре они стали строить планы на будущее. Но эти планы пока были трудноосуществимы, так как у молодых не было собственного жилья, а доходы оставляли желать лучшего. Поэтому в свободное время Окунев стал подрабатывать, не гнушаясь грязной или физически тяжёлой работы. Кроме того, работа в журнале и сарафанное радио уже сделали его в некоторой степени известной в городе персоной. Многие жители Иркутска слышали о нём как о классном специалисте в области фотографии. Артёма стали приглашать на свадьбы, юбилеи и многие другие частные и общественные мероприятия.
У Максима Залесова тем временем тоже завязался служебный роман с коллегой по работе и, по совместительству, очень симпатичной девушкой Катей Васильевой. Две молодые пары крепко сдружились. С наступлением лета они нередко, прихватив с собой фотоаппараты, выбирались на берег Ангары или выезжали на Байкал. Свои пейзажи и портреты на фоне природы выставляли на страницах интернета.
Спустя два года Рита и Артём узаконили свои отношения. Родители молодых помогли им обзавестись собственной однокомнатной квартирой, повесив на свои шеи ипотечный кредит. Рита время от времени стала поговаривать о ребёнке, но Артём предложил немного подождать, пока они не станут на ноги чуточку покрепче.
* * *
