Город моего сердца

– Иди сюда, – машет один из них.

– Я не курю, – качаю головой я. Он не отстает и зовет подойти к ним. Что я должна сказать? Что у меня паническая атака и ноги просто не слушают мозг и не переставляются? Это? Он выбрасывает сигарету и подходит ко мне.

– Совсем хреново?

– Не то слово, – спорить бесполезно.

– Давно такая?

– Раньше так сильно не было. Но я на авто не путешествовала – электрички, поезда, самолеты.

– А с чего началось?

– Авария, пять лет назад.

Какое‑то время он просто стоит рядом. Затем открывает бутылку минералки и протягивает мне. Отказываюсь. Лучше дождусь кофе. Пьет сам, закрывает бутылку. Но от одного его присутствия мне становится спокойно. Будто то, что рядом есть другой человек, возвращает меня к жизни. В реальность. Где светит солнце, дует ветер, я еду на лучший кемпинг в своей жизни в удивительной компании.

Смех подкатывает резко, волной. Секунду назад не было, сейчас не могу сдержать фырканье, а уже через пару минут – хохочу в голос. Истерически, повизгивая. Он все так же спокойно стоит рядом. Затем подходит, слегка приобнимает за плечи и доводит до машины. Облокачиваюсь на нее. Смех потихоньку начинает стихать. Продолжаю хихикать, но скорее по инерции.

– Чем ты ее так насмешил? – Сибилл подает стаканчик с кофе. Открываю клапан на пластиковой крышке. Делаю глоток. Горячий.

– Видимо, бутылкой минералки, – усмехается новый знакомый.

– А если серьезно?

– А если серьезно, она у вас полуживая. Не заметили?

Марк останавливается рядом. В отличие от Сибилл, он знает о том, что со мной произошло. Но, видимо, тоже не подумал, что это может иметь хоть какое‑то значение.

– Ну мне показалось, что она замерзла, – отзывается подруга. Подходит и кладет руку мне на лоб.

– У нее нервный тремор, Сиб, – обрывает ее парень. И обращается уже ко мне, – Успокоительное нужно?

– Сколько потом спать буду?

– Ты права, много. И с кофе мешать – идея так себе.

– Все равно спасибо. Если начнется опять, попрошу.

– Окей, если что, Сиб наберет, – он уходит к своей машине. Мы садимся в свою. Сибилл отдает мне сэндвич и просит объяснить, что происходит. Делать мне это не приходится – вместо меня отвечает Марк.

– Я вот только одного не могу понять, – выруливает он обратно на дорогу. – Ты могла раньше сказать?

– Если бы я знала, что это начнется, просто бы никуда не ехала.

– Я не об этом. Можешь открыть сэндвич? – беру его порцию, разворачиваю и протягиваю ему. – Спасибо. Нужно было сказать сейчас, когда началось.

– И что бы вы сделали?

– Не знаю, – пожимает плечами. – По крайней мере были бы готовы, что можешь закатить истерику.

– Я не закатывала истерик.

– Но могла. И та сцена на стоянке была впечатляющей.

– Кстати, кто это был?

– Амеди, – отвечает с заднего сидения Сибилл. – Он фотограф. Видит людей насквозь, так что снимки получаются просто потрясающие.

– Что насквозь, я заметила, – соглашаюсь с ней. Внимательно смотрю на дорогу. Как будто в случай чего смогу все исправить.

– Расслабься, я правда не слепой. И реакция нормальная, – в шутку толкает локтем Марк. – Хочешь, пустим Сибилл?

– За руль? Нет, веди ты.

– Тогда не забывай дышать, – соглашается он. Некоторое время едем в тишине. Жужжание мотора достает. Первой не выдерживает подруга:

– Мы можем о чем‑нибудь поговорить?

– Например, о тебе. Рассказывай, – оборачиваюсь к ней.

– Что рассказывай?

– Все, начиная с детства, – подначивает Марк.

– Я серьезно вообще‑то, – дуется Сибилл.

– Мы тоже, – киваю ей. – Когда ты начала писать стихи?

– Лет в пятнадцать, не раньше. Всегда удивлялась, когда слушала о поэтах, которые с детства что‑то рифмуют. Только это была проза.

– Серьезно?

– Да, что‑то вроде зарисовок в прозе на разные темы. Рассуждения, буквально на пару абзацев. Или эпизоды из жизни. Только никому не говори, я тогда зачитывалась О. Генри, хотела создавать нечто похожее – короткое, но с пронзительным и неожиданным сюжетом.

– И что же?

– Ничего не вышло. Я не сильна в изобретении сюжета. Зато уже в лицее выяснила, что неплохо управляюсь с рифмами. Потом увидела в сети курсы по трансовым техникам, меня они зацепили, а там уже открылась способность читать стихи чужих душ. Пафосно, да?

– Немного. А как пришла идея с концертами?

– Хотелось зарабатывать на жизнь тем, что люблю делать. Тем более, с общим бакалавриатом нужно было или продолжать образование, или брать жизнь в свои руки. Как видишь, я выбрала второй вариант. Начала гуглить, как заработать на стихах. Там и начиталась про творческие вечера и все такое, осталось найти подходящую площадку и организовать людей, чтобы было, что показывать, кроме моих стихов.

– Здорово, – улыбнулась я. – То есть, рулишь всем ты?

– Скорее, все рулят мной, – отмахнулась она. – Я у них что‑то вроде администратора – организуй, отсними, привези, доставь…

– Бедная! – не удержался Марк.

– Отстань! Попробовал бы ты выстроить график двум десяткам «свободных художников».

– Вас двадцать?

– Больше. Двадцать – это те, кто зарабатывает преимущественно творчеством, ну и еще блогингом и фрилансом. Есть те, у кого нормальная работа, а по выходным они занимаются чем‑то еще. У нас целая рок‑группа офисных клерков есть!

– Вот это да!