Город моего сердца

– Спасибо, – она действительно профессионал. Смотрю, как гид собирает и пересчитывает свою немногочисленную группу. Дает инструкции на английском. Судя по сотне «morning» и «tomorrow», речь о планах на завтра. Этот язык я знаю весьма поверхностно, но, если бы они стояли ближе, разобралась бы, о чем речь.

В это же время зал наполняется местными. Входит вчерашняя пожилая пара. Видимо, они ужинают здесь каждый вечер. Небольшая группа взрослых женщин – судя по тому, как они умудряются общаться одновременно все со всеми, подруги. Семья с детьми‑подростками. Видимо, это как раз те соседи, у которых дома есть пианино – и мальчик и девочка выглядят аккуратно и спокойно, видно, что привыкли быть во взрослой компании. Моих ровесников не так много, и в основном это пары. Радуюсь, что сижу в стороне – кто‑то бросает заинтересованные взгляды, но в целом, меня воспринимают, как туристку.

Люси приносит бутылку вина вместо заказанного бокала, мой бисквит, а еще большой стейком, картофельный салат, сытность которого я оценила даже на взгляд и сырную тарелку. Расставляет все на столе, затем беззвучно ойкает и извиняется:

– Бокалы. Сейчас принесу.

– А вино?

– Марк попросил бутылку того, которое ты выберешь.

– Хорошо.

Кажется, я никогда не произносила это слово столько раз за полчаса. Провожаю взглядом Люси, и успеваю заметить Оливию. Она тоже видит меня:

– Была уверена, что в последний момент ты струсишь и не придешь, – подходит она ко мне. Кладет кисть на соседнее кресло. Оглядывает стол. – Голодная?

– Это Марка, – почему‑то мне неловко это говорить.

– Понимаю, он весь день на ногах. Тогда найду другое местечко. Хочешь со мной, познакомлю с кем‑нибудь?

– Не сегодня, – пока не готова, хочу привыкнуть, посмотреть, как эти люди общаются. Мне всегда важно сначала присмотреться, чтобы ненароком не нарушить какие‑либо негласные правила.

– Хорошего вечера. Если передумаешь, подходи, – кажется, упоминание Марка удивительным образом успокаивает мою квартирную хозяйку, будто с ним я под присмотром и точно буду в порядке. Хотя, по факту, так оно и есть.

На небольшом полукруглом подиуме установлен микрофон, рядом на полу – колонки. Из‑за разговора с Оливией не успела увидеть, как вошла Сибилл, а теперь беседующая пара людей закрывают ее от меня.

Наконец, они расходятся. Вижу ее. Кажется, это называется когниктивный диссонанс. Марк рассказывал мне об удивительной, мистической девушке, почти ведьме, которая проникает в душу. Я и представляла себе бледное, утонченное создание в готическом платье в пол, может даже с вуалью и непременно помадой насыщенного винного цвета и драматическими ресницами‑паучками. Может, она еще не подошла?

Но девушка подходит и пальчиком пробует микрофон. И я понимаю, что это действительно она. Та незнакомка, которая вчера спрашивала, не нужна ли мне помощь. В тех же джинсах‑бойфрендах, белой футболке и поясной сумке. Правда, помада у нее ярко‑алая. Но в остальном это та простая девушка, которая вчера искренне беспокоилась, все ли у меня хорошо. И это – та самая мистическая поэтесса Сибилл, о которой восторженно отзывались и Марк, и Оливия.

Марк ставит позади микрофона барный стул, не стену облокачивает акустическую гитару. Опускаю глаза на нетронутый бисквит. Бокалов по‑прежнему нет – Люси бегает между другими столиками, принимая заказы.

– Я вернулся, – улыбается парень, пододвигая кресло ближе к моему. – Конечно, не культурно так наедаться, когда перед тобой человек выступает в живую, но Сибилл меня прощает.

Он садится, берет приборы, пододвигает тарелку и останавливается:

– Пьем по очереди, из горла?

– Люси забыла бокалы, пошла за ними и…

– И с концами, понял. Сейчас принесу.

Через пару минут он возвращается с бокалами, открывает вино и наливает нам.

– Хороший выбор, – пробует и кивает мне. Затем приступает к ужину. Я продолжаю тихонько ковырять свой бисквит и понимаю, что нужно было взять что‑то более сытное или объемное, чтобы растянуть на весь вечер. Марк поднимает взгляд и внимательно смотрит на меня. Затем пододвигает салат ко мне:

– Попробуй. За приборами не пойду, но у тебя еще ложка чистая. А сыр на двоих.

– Читаешь мысли?

– Я же официант. Видеть голодные глаза – моя обязанность. Только решайся быстрее, а то сам все съем.

В первую секунду хочу отказаться, но вспоминаю, как сожалела вчера, и с радостью соглашаюсь. Быстро съедаю почти треть – салат и правда очень сытный, с картофелем, мясом и грибами. Только холодный, но может, он таким был сразу.

– Спасибо, – отодвигаю тарелку и возвращаю к себе десерт.

– Пожалуйста. С десертом можешь не торопиться – вечер длинный.

– Кстати, когда все начнется.

– Через три минуты, как и положено, – ныряю в сумочку за телефоном. Действительно, еще не время. Наверное, показалось, что все затягивается, потому что пришла за час. Возвращаюсь к десерту.

Гул голосов резко замолкает. Тишина. Поднимаю глаза – Сибилл стоит на сцене с микрофоном в руке. Откладываю вилку, и вся превращаюсь во внимание. Мне по‑прежнему не верится, что это – та самая, удивительная и мистическая поэтесса. И тут происходит превращение. Она закрывает глаза, делает вдох. А затем смотрит. Безумно, и в то же время максимально осознанно. Медленно переводит глаза с одного на другого, ловит взгляд каждого. Доходит до нас. На секунду перестаю дышать. Мурашки. Словно и правда ведьма. И тут слышу ее голос, она начинает читать стихи, не отводя от меня взгляд:

Мы полюбили тени от людей,

И след ноги на гальке и песке.

И фотографии давно минувших дней

Как память о прижившейся тоске…

Она говорит обо мне! Я чувствую это. Это не может быть ложью. Это я когда‑то любила. Это я храню и лелею воспоминания. Это мое сердце каждую секунду сжимает тоска по той огромной любви, которая была раньше. И которой больше никогда не будет. Она смотрит на меня, но я ее почти не вижу. Как вчера. Все будто в тумане. Слезинка стекает по щеке, и мир становится четче.

Ее голос затихает. Кажется, я не дышала. Люди апплодируют. Мои руки тоже ударяются друг о друга, но будто самостоятельно. Чья‑то ладонь на плече. Поворачиваю голову, но будто не узнаю человека. Словно все это – сон, мираж, химера. Словно только что мне показали кусочек чего‑то большего.

– Адель, ты в порядке? – шепчет Марк, чуть сильнее сжимает плечо. Несколько секунд. Вспоминаю, где я, и что происходит.

– Просто слишком много эмоций, – киваю я.