Город Отверженных. Цикл Книг: «Сказания о Святых Девах Лаверии и Рыцаре Света». Том I
– Или выражаясь привычным для Вас языком простых смердов – Сокрытым Городом, – позволил себе некую вольность Глашатай и разъяснил малограмотной, неумытой толпе значение сие «громкого слова».
После, набрав полную грудь воздуха, продолжил оглашения Приговора.
– Посему… Для вашего же блага, на голосовании «Городского Совета» единогласно было принято Решение – ограничить все связи с внешним Миром…
«Что это значит?!
– Какое еще такое Голосование?!
– Городской Совет?! Ха, да у нас с пару лет такого не бывало!
– Да вы попросту решили оградиться от нас…
– Так дела не решают…
– Скажите лучше – вы отыскали лекарство от Чумы?!
– Во‑во, мы здесь умираем, пока Вы там разглагольствуете!»
Поднялся невыносимый шум и гам среди Народа, которому надоело, что на них в Столице попросту закрывают глаза.
Когда роптание толпы стало заглушать Голос Представителя Власти, а ему самому угрожала участь быть посаженным на кол, словно пугало‑огородное, он не замедлил подозвать к себе стражников.
Все как на подбор – здоровые амбалы, облаченные в доспехи, с алебардами наперевес и полным отсутствием мозгов, тут же окружили помост. Совершенно не церемонясь с женщинами и стариками, со всей возможной «любезностью и уважением», они принялись оттеснять зевак от «сцены».
«…Также, жителям предписывается не покидать Город.
Вам будет отказано в праве вести любую внешнюю торговлю.
Под запретом посещение близких и родственников, живущих за пределами Стены…»
– И как Вы прикажите нам жить?!
– Это беззаконие!
– Вначале эта Чума… А теперь сажаете на цепь, и отгораживаетесь от нас…
– Да вы уже третий год воздвигаете эту гребаную Стену, вместо того, чтобы помочь…
– А моего возвращения дожидается дочка! У неё кроме меня никого нет…
Понимая, что его больше здесь никто не собирается слушать, Глашатай, скривив жестокую усмешку, чуть обернулся. Этого сигнала только и ожидала парочка особо нетерпеливых прислужников в красных колпаках, скрывающих их лица.
Сверкая озверелыми глазами, они силой вывели на помост группу бедных крестьян. Среди них находились отцы и матери, сыновья и дочери, а также парочка стариков. Облаченные в каторжную мешковину, побитые и надломленные всеми тяготами жизни, они не смели поднять глаза на горожан, которые вмиг прикусили языки.
Каждый из присутствующих понемногу стал понимать, что дела здесь обстоят не шуточные. Но даже в самых кошмарных сновидениях они и представить не могли, чем всё это кончиться.
«Всех, кто осмелиться пойти против Указа ждет неминуемая кара!»
С этими словами Представитель Власти сошел со сцены и предоставил эшафот «новым актерам», что не замедлили приступить к тому, зачем и прибыли сюда.
Скрежета зубами, сгорая от нетерпения, Палачи стали подводить несчастных к плахе. После, с молчаливого согласия их командира, огромным топором им, без всякой жалости, отсекали головы. Одна за другой они погружались в помойное ведро, а тела – сбрасывали вниз.
Подобное чудовищное преступление заставило многих раз и навсегда сомкнуть глаза и прикрыть рты. Наконец, они прозрели и осознали, что Правда, Свобода, как и сама Жизнь – им больше не принадлежит.
Среди тех, кто стал невольным Свидетелем всех этих зверств, а затем и многих других, что творились тогда, был и сам Флавио. Еще будучи юнцом безусым, перед ним разверзлась бездонная пропасть, а на голове проступили первые седые волосы.
Было лишь вопросом времени – как скоро он окажется на самом её дне».
Как будто мало было всех тех терзаний, на которые обрекали его Порождения Тьмы. Так еще и это Ужасные Воспоминания так сильно ударили ему в голову, заставив сомкнуть очи и молить своих Мучительниц поскорее покончить с ним и избавить от Жизни, в которой было столько горя, что и врагу не пожелаешь.
Но его глухим крикам Души не было суждено сбыться.
Не успел он окончательно сдаться на милость Сестер, как из прижатого к груди кристаллика, которым обернулся потухший Святоч, раздался еле уловимый голосок.
«Не сдавайся! Я помогу».
Не имея возможности дать хоть какой‑то вразумительный ответ на подобное предложение, несчастный безвольно отдался на волю Иных Сил, что не заставили себя долго ждать.
Возможно, в последний раз, Искорка Души снова засияла лучезарным светом. На этот раз он оказался куда ярче, а его живительного жара хватило, чтобы смертный снова задышал.
