Город Отверженных. Цикл Книг: «Сказания о Святых Девах Лаверии и Рыцаре Света». Том I

Оказавшись на том самом месте, где находился до своей «кончины», с распростертыми к небесам руками, паренька вдруг привел в чувство раздавшийся позади глухой крик о помощи. Не успел он обернуться, как почувствовал, что веревка, конец которой был привязан к ногам, натянулась и его резким рывком утянуло в холодную Пучину Забвения.

 

Глава 4 «Искорка Души да не угаснет в Ночи»

 

Словно обезумевший от всего пережитого и увиденного, сквозь чащу непроходимого леса, даже не обращая внимание на невыносимую усталость и хромоту, мчался со всех ног паренек. Каждую секунду озираясь по сторонам, ему мерещилось, как по пятам его преследуют некие безмолвные фигуры в ночи.

 

Правду говорят: «У страха глаза велики» – ведь именно этот дикий, необузданный природный ужас подгонял юношу бежать всё быстрее и быстрее.

 

Совершенно не разбирая дороги, прижимая к груди ту, что казалась сейчас дороже его бесполезной жизни, ноги сами несли к заветному месту. Где, как он сердцем чувствовал, им помогут и не станут преследовать.

 

Как это часто бывает – сердце говорило одно, а разум твердил иное.

 

Благо именно сейчас голос последнего оказался заглушен щемящей грудь болью – больше не физической, а душевной. Сам не понимая, что с ним, страдалец готов был пойти на всё ради достижения намеченной Цели…

 

С совершенно затуманенным рассудком, минуя жилые кварталы стороной, парень вскоре оказался у порога одного ничем не примечательного домика с покосившейся крышей. В голове всё смешалось в единый клубок неразберихи, распутывать который не было ни сил, ни времени. Не отдавая отчет своим действиям, больше руководствуясь зову Сердца, чем Голосу Разума, он принялся барабанить в дверь ногами.

Но подобный «стук» ночного Гостя, держа почти угасшую свечку в одной руке, на пороге показалась невысокого роста девушка с короткими темно‑русыми волосами, хрупкими плечиками и исхудавшими ножками. Еще с вечера ожидая приход «посыльного», она никак не ожидала увидеть здесь и сейчас своего друга детства.

С широко распахнутыми карими глазами чумазая девушка устремила на него вопрошающий взор. А когда юноша, возможно, впервые за несколько недель нарушил своё молчание и сдавленным голоском прохрипел.

 

– Помоги… – все сомнения и ненужные вопросы отлетели сами собой.

 

Чуть подавшись вперед, только сейчас Хозяйка полуразрушенного домика приметила непосильную Ношу, что изо всех сил прижимал к сердцу Гость. Её содержимое оказалось завернуто в несколько слоев в большой кусок ткани, завязанный с двух сторон, на подобии мешка. Даже при тусклом свете дрожащего на ветру огонька, девушка без труда уловила черты хрупкого тельца и исхудавшие ножки и ручки, чуть видневшиеся из подобного «одеяла».

 

– Скорее в дом! – прошипела она и сама завела внутрь дрожащего, как лист на ветру мокрого до нитки паренька.

 

Убедившись, что никто из соседей не следит за ними, гостеприимная Хозяюшка поспешила прикрыть дверь на всевозможные засовы. Для пущей надежности она пододвинула к выходу деревянный стул – единственный предмет мебели, которым располагала.

Не проронив более ни слова, она со всей возможной заботой аккуратно приняла из рук юноши Ношу. Стиснув зубы, тот с некой неохотой расстался с ней, в душе понимая, что его заботы здесь будет маловато.

 

– Да что же с вами приключилось?! – тихо прошептала подруга, бросая косые взгляды на Гостя, с которого на пол рекой стекала вода.

 

Не получив хоть какого‑нибудь вразумительного ответа, Хозяюшка, облаченная в простое выцветшее платье всё в заплатках, чуть раскрыла полог. Оказалось, что внутри скрывалась, завернутая в тряпки девчушка. На вид ей было не более четырнадцати лет. Она была вся насквозь промокшей, замученной на вид, с посиневшими от холода губами и дрожащими ручонками.

 

Отбросив все сомнения и нелепые расспросы, понимая, что счет времени идет на минуты, подруга несчастного кинулась в дальний уголок комнаты. Здесь на сыром грязном полу располагался небольшой, набитый соломой мешок, заменяющей ей кровать. Уложив на него, она принялась освобождать бедняжку вначале от многослойной ткани, а затем ото всех тряпок, что заменяли ей одежду. Попутно Хозяюшка, явно знающая толк в оказании первой помощи, активно растирала ручки и ножки. Тем самым, стараясь как можно скорее разогреть Малышку, пока той не стало совсем худо.

 

Ночной Гость, который в первые мгновения оцепенел от ужаса от осознания того, где сейчас находиться, впал в безмолвие. Словно серая, безжизненная статуя, он врос в место. Боясь даже лишний раз моргнуть, он старался не дышать. Опустив глаза в пол, не смея смотреть на спасенную им девочку, горемыка в конец запутался в себе.

 

«Последнее, что он помнил – позади раздался тихий крик о помощи.

Затем его словно ветром сдуло с моста. Но прежде, чем упасть в воду, он смог уловить, что нынче оказался не один такой – любитель ночных «ныряний».

Совсем рядышком с тем местом, которое выбрал для «прыжка» находились еще две безмолвные фигуры. Выполнив задуманное, они тут же поспешили скрыться из виду.

После страдальца под тяжестью камня стало неминуемо тянуть на дно. Он попытался пару раз вынырнуть, но с Силами Природы оказалось бесполезно спорить. Далее – всё как в тумане…»

 

Как ему удалось избавиться от пут на ногах и отыскать в почти непроглядной пучине смертоносных вод реки ту, которую и постигла участь быть выброшенной с моста – он не знал.

Как и ума не приложил – почему чувствовал себя так паршиво рядом с теми, кто несмотря на все тяготы Жизни не сдался.

Сравнивая себя с Хозяйкой, а также девочкой, ему стало ужасно противно от осознания своей беспомощности. Жалость к себе, подогреваемая ненавистью, заставили упасть на колени.