Город Отверженных. Цикл Книг: «Сказания о Святых Девах Лаверии и Рыцаре Света». Том I
– Прекратите! – наконец освободила себе ротик отважная девчушка и вырвалась из объятий Фиссы, когда на друге живого места не было.
«По правилам Ярмарки, каждый пришедший сюда имеет Право обменять свой товары, и только после уйти…»
Король просто не мог простить подобную вольность со стороны какого‑то уличного мальчишки. Сжав кулак, он с силой отшвырнул Сажена на него и оба упали лицом в землю.
«Здесь я устанавливаю Правила!
И никто… Слышите – никто не вправе указывать мне, что делать!»
Стал надвигаться на Гостей озверелый мужик, чьи помысли уже ни для кого не оставались тайной.
Еще каких‑то пару шагов, и он точно настиг их, а после – легким нажатием ноги удавил паршивцев на месте. Но Сажен, почувствовав всю глубину неописуемого страха и ужаса Миры перед лицом Смерти, сквозь боль и горечь обиды, что копил так долго, прохрипел не своим голосом.
«Ты… Ты не прав!»
– Захлопни пасть Проклятое Дитя – сын своих поганых Родителей, по чьей вине и разразилась Чума! – прорычал Ситрас и схватив паренька за волосы, подтащил поближе к лицу.
– Не… Не‑правда‑а, – еле слышно прохрипел несчастный.
«Это всё ложь! Ложь, слышите?!»
Из последних сил закричал он, желая, чтобы спустя столько лет, его наконец услышали.
«Да неужели?!
Мы все прекрасно знаем, что как только твоя мать вернулась из столицы с грузом товаров, в городе стали появляться заболевшие неведанной нам тогда заразой.
И пусть прошли года и болезнь отступила, но мы до сих пор помним, кто именно стал причиной гибели стольких людей».
Оттягивал казнь Король, решив показать Народу всю свою Грамотность и Рассудительность в столь спорной ситуации.
– Это всё ложь! Ложь! Ложь! – всё громче и громче рычал Сажен, теряя всяческое терпение.
«Столько лет я только и слышал:
«Чумное Дитя»,
«Твои родители всему виной»,
«Ты погубил всех нас».
Но разве не ты, О Великий Король, появившись, словно черт из табакерки, как только Стена была достроена – используя своих головорезов принялся диктовать здесь свои условия?!
С твоей легкой руки, были замучены и убиты столько хороших неугодных тебе людей, что и за жизнь не сосчитать.
Кроме того, именно по твоей вине, выжившие после Чумы жители города были лишены помощи извне…»
– Заткни‑и‑и‑сь! – брызжа слюной лютовал Тиран, сдавливая юнцу горло, чтоб заткнулся.
«Ведь это ты…
Ты со своей бандой нападал на караваны с провизией, убивал возницу, тем самым обрекая нас на голод и забвение.
Не желая больше рисковать жизнями людей, там снаружи порешили – и единственные Врата к нам намертво заложили камнем…»
– Да сдохни ты, наконец, вымесок! Твои слова – твоя ложь! Так умри с ними на устах, – отбросил он от себя парня и схватился за короткий клинок, что висел на поясе, готовясь раз и навсегда покончить с ненавистным ему мальцом.
– Пусть я умру, но последнее, что скажу – будет правда! – через силу смог подняться на колени Сажен.
«Ты… Ты… И еще раз ты!
Обрек нас на верную гибель!
Не только лишил нас самого малого, так еще и покусился на честь Семьи.
Твои указы: «Право первой брачной Ночи», а затем и вовсе «Пожизненной повинности» сделали всех девушек, достигших совершеннолетия, твоими игрушками!
Ты украл у Родителей – счастье их детей!
У каждого из нас ты украл Любовь».
Готовясь к смерти прокричал напоследок отважный паренек, не видя перед собой ничего кроме серой дымки.
– Ах вон оно что?! – зашипел злостно Король, склонившись к голове юнца, и дабы никто кроме него не услышал его слов, прошипел их ему чуть слышно.
«Похоже ты так и не простил мне, что я увел у тебя твою Детскую Любовь.
Я знаю, она пьет некие травы, чтобы не забеременеть от меня.
Но сегодня, в память о тебе, уж я постараюсь на славу, и сломлю её волю!
А когда бедняжка располнеет, выброшу её на улицу – пусть умирает в сырой канаве».
– Не‑е‑е‑ет! – закричал Сажен, готовый с голыми руками наброситься на мерзавца, и вцепиться ему в глотку мертвой хваткой.
