Город Отверженных. Цикл Книг: «Сказания о Святых Девах Лаверии и Рыцаре Света». Том I
Я не смог уберечь единственное Дитя от неминуемой гибели.
Возможно, именно поэтому, когда Король издал Указ о «Всеобщей повинности», решил для себя, что вот он – шанс уберечь детей от гибели».
– Ха‑ха‑ха, – не смог устоять Сажен, чтобы не разразиться злобным смехом.
«Никогда еще не слышал более нелепых и безумных оправданий своих зверств.
Может еще скажешь, что оказаться под Королем для девушки, только достигшей совершеннолетия, куда лучше, чем голодная смерть?!
А изо дня в день, из года в год – терпеть все его издевательства и унижения – Великая Честь?!
Ты хоть раз ставил себя на место тех, кого обрек на невыносимые страдания?!
По лицу вижу, что нет!
Так что засунь свои запоздалые раскаяния себе в задницу и убирайся прочь!»
Слова Отверженного, с большей долей Горькой Правды, окатили Архена с ног до головы. Возможно, только сейчас, в одну из минут своей слабости, он засомневался в своих Деяниях. Но лишь на мгновение – ибо Вера этого чёрствого сухаря в правильности выбранного Пути, не ведала границ.
– Глупец, ты ничего не понимаешь! – хотел было отмахнуться от него мужик и удалиться восвояси, но Сажен был слишком заведен, чтобы вот так всё оставить.
«Нет, это ты здесь ничего не понимаешь!
Зарывшись с головой в Омут Лжи, окутавшись покрывалом Невежества, прикрыв глаза и уши Маской Невозмутимости и Хладнокровия – не ты ли самый страшный Враг самому себе?!
В Душе, пусть хоть самую малость, ты осознаешь, что я прав.
Но твоя слепая гордость, жажда выслужиться перед своим Господином, даже в ущерб своей Совести – делает из тебя Раба Обстоятельств.
Да ты не лучше уличной потаскухи, с одной лишь разницей – она пошла на всё это не по собственной воле».
Не в силах более слушать столь дерзких и одновременно, источающих ядовитую Правду речей, Архен, сжав кулак, со всей силы отвесил паршивцу удар по лицу. Затем еще один и еще, пока в конец не потерял контроль.
А когда очнулся – стоял над распростёртым на земле забитым почти до смерти пареньком. Не осознавая, почему он, вот так потерял контроль над собой, хотя всегда отличался сдержанностью, его взгляд устремился на руки. По самые локти они были в крови и ничто не могло этого исправить.
Окоченев на месте, с выпученными от ужаса глазами, Хлыст устремил свой взор на Сажена. Как никогда мужчина осознал, насколько желание заглушить Душевную Боль от потери сына, сломило его и обратило в Чудовище, пострашнее самого Короля…
С наступлением сумерек, вдали от чащи Проклятого леса, в Доме, давно ставшей для неё темницей души и тела, готовилась к «казни» бедная девушка. Вот уже не первый час, она стояла босиком на холодном полу, в одной ночной сорочке, не доходившей и до колен.
Морозный ветер, проникающий сюда сквозь металлические решетки окон, через которые невозможно было сбежать, похотливо играл подолом её платья. Срывая с лица стеклянные слезинки, он грубо касался щек, теребил волосы и всячески старался унизить, и без того, Бедное Создание.
Находясь в полном одиночестве посреди большого зала, где из мебели была лишь одна тахта, бедняжка боялась обернуться. Ей уже давным‑давно опротивел сей холодный, мрачный, бездушный интерьер. А кровать, что находилась в дальнем углу – и вовсе стала для неё подобием пыточной.
Её руки и тело уже привыкли к кожаным ремням и прочим орудиям удовлетворения самых низменных желаний Короля. Но вот кровоточащее Сердце и измученная издевательствами Душа – никогда не могли свыкнуться с Реальностью.
Она попала в услужение Ситрасу будучи еще подростком, почти сразу, как Стена была достроена. Со всем возможным усердием и бережливостью прислуживала ему на званых Обедах. А по ночам тайком помогала Жертвам его гнева всевозможными травами и настойками. Но когда девушка стала совершеннолетней и её тело обрело привлекательность – всё разом изменилось. Из простой служанки Сира была «возвеличена» в Спутницы Господина, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Отныне всякий раз, когда её вызывали в Покои Тирана, она, заранее выходя из дому, принимала особый отвар трав. Он позволял хоть немного отречься от всего, что с ней вытворял Ситрас. Но почему‑то именно сегодня, она позабыла его выпить. От осознания, что окажется в руках своего Мучителя совершенно беспомощной, у неё кровь в жилах стыла.
Слуга и рада искалечить себя, кинуться из окна, разбить себе лицо в кровь, сломать руку или ногу – как делала это много раз до этого. Но зная её пылкий нрав и, дабы ничего не помешало Королю в минуты сладостных утех – были приняты все меры Предосторожности.
В зале было пусто: ни единого осколка стекла, острого угла, тяжелых предметов – лишь кровать с ремнями, не способные задушить, а лишь сдержать девушку, когда та вырывалась.
От осознания полной беспомощности и обреченности своего Бытия, не зная, как поступить и, есть ли вообще смысл сопротивляться неизбежному – Сира обреченно опустила взгляд в пол. Он был такой холодный, как её леденеющее сердечко, и в то же время манящий. Вскоре девушка не устояла и легла на него. В надежде сомкнуть глаза, уснуть и больше не пробудиться, она глухо засопела. Сил, чтобы рыдать – уже не осталось. Отныне всё, на что она была способна – это ждать своей кончины.
