Грешник

– Отдай свою силу! – приказал Маркус.

– Я знаю, зачем она тебе, – ответил умирающий монстр свистящим шёпотом. – Ты хочешь мстить. За маму и папу, за сестричку Ангелину. Убить всех чудищ, погрузить клинок в их плоть, смотреть, как их тёплая кровь вытекает из разрубленных тел. Убивать. Кромсать. Резать. Стать смертью. Неостановимой и неминуемой. Заставить их кричать так, как кричала твоя сестра. Да, Марко?

Против воли Маркус вспомнил тот день. Запах пожара, истошные крики односельчан. Щупальца, разрывающие тела отца. Двух черноглазых тварей, терзающих когтями мать. Полный отчаяния крик маленькой сестры, когда в неё впились зубы одной из тварей. Собственные бессилие и гнев от того, что он не может защитить их. Никого из них.

Гнев заполнил душу Маркуса и, материализовавшись, потёк из него струёй багрового огня в сторону поверженного монстра. С ужасом юноша начал замечать, как потихоньку затягиваются раны, которые он нанёс существу. Внезапно мозг выхватил из памяти другую картину.

Громкие рубленые фразы на непонятном языке. Снопы белого пламени, испепелившие черноглазых чудищ. Свист клинка, срубающего щупальца. Глаза. Горящие яростью человеческие глаза, направленные на монстров. Рука в кожаной перчатке, тянущаяся к нему. Усталое, перепачканное сажей и кровоподтёками лицо. И слова: «Пойдём, мальчик. Ты в безопасности».

– Я хочу защищать людей! Как мои Братья! Не ради мести! Я защитник! Я брат Ордена! Маркус Эвердин – истребитель монстров! – закричал юноша.

Багровый поток истончился и иссяк. Чудище заскребло когтями в бессильной злобе.

– А теперь я возьму твою силу! – произнёс Маркус и вонзил клинок в затылок поверженного Зверя.

Когда юноша очнулся, на его теле красовались символы первой Печати.

****

– Что, Марко, хочешь ещё раз воспользоваться моей силой? – услышал Охотник внутри себя свистящий шёпот. – Твоё тело не такое пластичное, как раньше. Это причинит тебе боль, ты знаешь.

– Знаю, Зверь. Ты получишь ещё много боли. А теперь служи мне, своему хозяину и победителю, – вслух произнёс Маркус.

– Быть посему, – ответил свистящий шёпот.

Судорога пронзила тело Маркуса. Острая боль разлилась по всем мышцам и суставам. Затрещали кости. Мускулы вздулись, едва ли не разрывая ткань одежды. Из пальцев выступили острые длинные когти. Лицо исказила гримаса. Из‑под нижней губы выступили клыки. За спиной возникли широкие кожистые крылья. Из черепа выросли два витых рога.

Перевесив меч на грудь, Маркус вышел из разрушенной хижины. Обострённое чутье уловило в миле от него скопление живых. Чёрную голодную злобу и первобытный человеческий ужас. Анна! Живая!

Взмахнув кожистыми крыльями, Охотник поднялся в вечернее небо.

***

Тело Анны рухнуло на землю. Прежде чем потерять сознание, девушка увидела чудовищную рогатую тварь, приближающуюся к вопящему Шаиму. «Так тебе, сука!», – мелькнула в голове последняя мысль.

Шаим истошно орал и пытался безуспешно отбиваться щупальцами. Попытки использовать телекинез были безрезультатны. С каждым взмахом когтистой лапы сильплит терял одно щупальце. Монстр неумолимо приближался к своей жертве. Оживший кошмар, впитанное воспоминание Великого Древа. Один из Семерых. Оден, Несущий Гнев.

Йааа! – завопил Шаим и попытался атаковать монстра двумя костяными лезвиями, выросшими из рук. Охотник играючи перехватил атаку и одним резким движением вырвал руки из суставов. Из плеч Шаима брызнули фонтаны крови.

– Твой братик был более смелым, – шипел монстр. – Я дал ему честный бой и быструю смерть.

– Йааа! – орал Шаим.

– С тобой у нас будет долгий разговор, – прошипел Охотник и согнутой фалангой указательного пальца нанёс Шаиму удар в подключичную область, произнося формулу сна.

«Ходячие», стоявшие до этого как истуканы, ожили и устремились к лежащей на земле Аннабэль. Несколько раз сверкнули когти и двенадцать рассечённых тел дополнили и без того мрачный пейзаж.

Покончив с «ходячими», Охотник вырезал на груди Шаима знак захвата души, а на лбу – знак блокировки магии. Используя заклинание огня, Маркус прижёг раны Шаима, чтобы тот не истёк кровью раньше времени. Когда со всеми делами было покончено, Охотник со стоном опустился на землю. Предстояла мучительная обратная трансформация.

****

Анна очнулась от ощущения холода. Все её тело одеревенело, ныли ушибленные ребра и правая нога. В голове, на удивление, было пусто и ясно. Собравшись с духом, девушка попробовала подняться на ноги. С третьей попытки ей это, наконец, удалось. Взгляд Анны упал на искалеченное тело незнакомца, безжизненно распростёртое неподалёку. Воспоминания о произошедшем начали потихоньку заполнять пустовавшее до этого сознание. К горлу подкатил спазм. Душу захватил острый приступ отвращения. Чтобы хоть как‑то привести себя в чувство, Анна впилась ногтями в правое плечо и с силой провела наискосок, оставляя глубокие царапины. Боль на секунду прояснила сознание и девушка, наконец, заметила Охотника.

Он стоял на четвереньках неподалеку от искалеченного врага. Тело Маркуса сотрясалось в приступах кашля. Напрягая зрение, Анна смогла различить, что тот кашляет кровью, отливающей чёрным в свете костра. Не до конца понимая, что она делает, девушка шаткой походкой, едва опираясь на больную ногу, приблизилась к Маркусу, и, наклонившись, обняла его за талию.

– Чем тебе помочь? – растеряно спросила Анна.

– П‑плащ… К‑карман… Т‑там… Д‑дай… В‑выпить. М‑можно… Сейчас, – прошептал мужчина между приступами кашля.

Анна обшарила плащ и во внутреннем кармане обнаружила маленькую металлическую фляжку с выгравированной на ней руной. Девушка отвинтила пробку, и, дождавшись, пока кашель ненадолго прервётся, влила содержимое фляжки в рот Охотника. Тот с большим трудом смог сделать несколько больших глотков.

Буквально через минуту кашель прекратился, спазмы затихли, а глаза мужчины приобрели осмысленное выражение.

– Я успел, – произнёс он.

– Что было во фляжке? – Анна, казалось, не расслышала его первой фразы.

– Лечебные травы и лаунданум, чтобы снять боль, – ответил Маркус. – Обратная трансформация – вещь болезненная. Зверь меняет тело слишком сильно.

– Трансформация… Зверь… Ты? – до Анны вдруг дошло, кто же расправился с её мучителем.

– Да, девочка. Я. Потому меня и зовут Грешник. Это сила одной из моих Печатей. Она делает меня таким. Правда, ненадолго. Потом человеческий облик все равно возвращается. Слишком болезненно, но возвращается, – ответил Маркус усталым голосом.

– Но…

– Оденься, ты вся дрожишь от холода, – Охотник снял свой плащ и протянул его оторопевшей Анне.