Грешник

Корри Гартман был сертифицированным колдуном, владеющим Истинной Тьмой. Его направили в монастырь Ордена прямиком из Хоггсмида, за год до официального выпуска. Несмотря на то, что парню оставалось учиться как минимум год, выпуск ему организовали экстерном: спешно вручили жезл и мантию, отправив как можно дальше от Коллегии. Орден же принял юношу с распростёртыми объятиями – Тёмных среди боевых братьев всегда было не в избытке.

Высокий, худой и нескладный, с вечно взъерошенными тёмными волосами, Корри никак не походил на борца с силами зла. Худое овальное лицо с аккуратным носом, мягкой линией губ и большими карими глазами дополняло образ безобидного студента. Удивительно, но характер юноши с внешностью не вязался. Смелый, любознательный и общительный – он стал единственным другом Маркуса с первых дней службы в Ордене.

– Скучный ты Марко, – ответил Корри, садясь рядом. – Глянь лучше, что я принёс. Настоящий франкийский бренди. Стоил мне половину золотого.

– Ты же знаешь, что Мастер Теодор запретил спиртное. Если нас поймают, будем драить отхожие места до следующего Новогодья, – попытался возразить Маркус.

– Марко, Марко… Ты же Грешник. Опасный истребитель нечисти, ведьм и покоритель юных дам. А ноешь, как Хоггсмидский первокурсник с факультета Магос Ботаника. Давай опрокинем, а?

– Ну, бес с тобой, Корри! Давай! Франкийский бренди я не пробовал, – нехотя согласился Маркус.

– Попробуй. Это нектар и амброзия. Франки называют этот напиток «коньяк», – сказал Корри, протягивая плоскую гранёную бутылку с янтарной жидкостью.

Маркус сделал глоток. Горло приятно обожгло. В желудке и на душе потеплело. Он протянул бутылку другу.

– Что отмечаем, Корри?

– Мой выпускной экзамен в Хоггсмиде. Сегодня я должен был закончить учёбу, – ответил Корри с горечью.

– Но ведь ты же пришёл в Орден уже дипломированным магом. В мантии и с этой, как его, волшебной палочкой, – сказал Маркус с недоумением.

– Во‑первых, это называется «Жезл Силы». А во‑вторых, Марко, тебе сильно повезло, что ты сказал об этом мне. Я понимаю, ты растёшь в монастыре и ничего не знаешь. Но, будь на твоём месте кто‑то другой, я бы трансфигурировал свой жезл силы ему в задницу и заставил там вращаться! – с гневом ответил юный колдун.

– А что не так, Кори?

– А то, что палочками наши жезлы силы назвала одна романистка из Инглии в своей книге о юном волшебнике. За это её ненавидит все магическое сообщество. От преждевременного облысения и выпадения зубов даму спасло то, что она была любовницей тамошнего архимага.

– Ну и что тут оскорбительного?

– Марко, представь себе, что я назвал бы твой рунный меч, который ты ковал и зачаровывал в течение года, обычной железкой ну или там, ножичком.

– Я бы тоже за такое засунул бы ему свой клинок куда поглубже, наложив на лезвие «Адский Огонь».

– Ну, вот, теперь ты меня понимаешь.

– Да уж, понимаю. Вернёмся к тому, почему тебя отправили к нам на год раньше, – примирительно сказал Маркус.

– Школа решила от меня избавиться. Выгнать им не хватило духа, а вот дать диплом и намекнуть, что в Коллегии меня не ждут – это вполне в духе лорда‑ректора, – грустно промолвил Корри, сделав большой глоток из бутылки.

– За что, друг?

– А за то, Марко, что я урод. Чертов выродок, позорящий славные магические традиции Хоггсмида. Не такой, конечно, выродок, как Томас Райли, но всё же, – голос Корри звучал на редкость печально.

– Не понимаю, брат. Что с тобой не так?

– А то, – Корри почти кричал. – Что я мужеложец! Содомит, педераст – называй, как хочешь. Богопротивное создание, извращающее человеческую природу.

– Ты серьёзно?

– Да, мать твою, серьёзнее некуда! Но ты не бойся, я не буду пытаться тебя совратить. Я уважаю то, что ты любишь женщин. Ты – мой единственный друг, и я не хочу это портить. Хотя после моего признания ты меня возненавидишь.

– Иди нахрен, Корри! Послать тебя к черту из‑за такого? Что с того, что ты любишь лазить в дом через дымоход? Эка невидаль! Я, например, вообще ношу в себе демона. Ты же меня не бросил после испытания Колодцем. Сидел со мной по ночам, пот вытирал, успокаивал, когда я бормотал на древнем языке, пока наш кастелян – отважный мракоборец ссался по углам!

– Спасибо, Марко, – промолвил Корри и попытался обнять друга.

Маркус молча отстранился.

– Не тупи, Марко. Обычное пьяное объятие. Франкийское пойло бьёт в голову всё равно, что боевой молот, – успокаивающе произнес Корри.

Так они и сидели до самой темноты, глядя на заходящее солнце и прихлёбывая коньяк из пустеющей бутылки.

– Ну, что вспомнил, как оно было? – спросил Корри, когда совсем стемнело, и закончился коньяк.

– Вспомнил, – печально вздохнул Охотник. – Не люблю возвращаться в прошлое. Там было слишком хорошо.

– А сейчас плохо, да Марко? Я мёртв и могу приходить лишь во сне, ты теряешь человечность, но обрёл цель. Правда вместе с целью ты обрёл и кое‑что ещё, то, чего ты пока не понимаешь, – произнёс Корри, ставший отчего‑то практически прозрачным.

– Что, например?

– Искупление, Марко. Вернее, его иллюзию. Знаешь историю про Уолта Кукольника?

– Что‑то слышал, но я не уверен, что знаю доподлинно.

– Так вот, Марко. Жил некогда маг‑эрадикатор по имени Уолт. Служил он одному королю экспертом по тайным поручениям. Однажды королю донесли, что против него готовят заговор, а бунтовщики затаились в одной деревеньке. Король и послал за ними Уолта. Проблема была в том, что среди бунтовщиков был сильный маг, скрывший их присутствие, так что определить, в каком доме спрятались мятежники, было невозможно. Чтобы исполнить приказ короля, Уолту пришлось залить Адским Огнём всю деревню. Вместе с бунтовщиками погибло много невинных людей. Уолт видел, как женщины и дети превращаются в обугленные головни, слышал крики и стоны умирающих.

– И что дальше?

– А дальше, Марко, все произошедшее изменило Уолта. Он оставил службу и отправился искать искупление. Но он не находил его ни в вере, ни в добрых поступках. Тогда он решил оживить жителей деревни. Сделал кукол – мужчин, женщин, детей и животных и стал показывать представления. В каждом его спектакле они оживали, пусть ненадолго и не взаправду, но всё же. Это дало ему иллюзию искупления. К тому же, театр Уолта дарил радость детям и взрослым. Это и спасло разум старого мага. Ничего не напоминает, а, Марко?

– Неужели, в моем случае – это тоже иллюзия искупления? – спросил Охотник.

– Она не кукла, Марко, а живой человек. Ты дал ей нечто важное, и дашь намного больше. Это не искупление, Грешник, это путь. А сейчас проснись, ты ей нужен! – с этими словами Корри растаял в воздухе.

Охотник открыл глаза.