Грешник

9. Шрамы

 

Анна не спала, глаза были широко распахнуты, тело била мелкая дрожь. Даже в слабом лунном свете Охотник разглядел, насколько бледна была девушка. В каждой чёрточке ее напряженного тела читался слепой ужас, близкий к панике.

– Анна! – громко позвал Охотник.

Девушка не обратила на него ни малейшего внимания. Её губы дрожали, по щекам текли ручейки слез.

– Анна, что с тобой? – спросил Маркус и коснулся ее руки.

Кожа на ощупь была практически ледяной. «Как у «ходячего» – машинально отметил он. Девушка вздрогнула и попыталась освободить руку.

– Успокойся, девочка. Тебе никто не причинит вред. Я здесь, тебе ничего не угрожает. Мы в безопасности. Все кончилось. Это был всего лишь сон.

– Я… Не смогла… Ничего… Он… Оно… – бессвязные слова перемежались всхлипами.

– Анна, успокойся. Пожалуйста. Он ничего тебе больше не сделает. Я об этом позаботился, – произнёс Охотник, догадавшийся о причинах её истерики.

– Да, неужели! Он уже сделал! Теперь это будет со мной до конца! Каждую грёбаную ночь я буду видеть кошмары! Вспоминать это всё. Свою беспомощность, этот чертов смех. Давай уже выдай что‑то в духе: «Время лечит»! – практически кричала девушка.

– Анни, время не лечит. Лечат действия, тот выбор, что мы совершаем. Завтра я помогу тебе. Эта тварь задолжала нам с тобой, и я уступлю тебе своё право на месть. Тебе это нужнее.

– А это мне поможет? Я перестану ощущать себя жертвой? – с сомнением в голосе спросила Анна.

– Уж точно не навредит. Ты заставишь его чувствовать себя беспомощным. Он будет жертвой, а не ты.

– Марко, я никогда…

– Не убивала, да? Сознательно, конечно, нет. Но это просто. Этому очень легко научиться, особенно, когда убиваешь не только врага, но, в первую очередь, свой страх.

– Я не уверена…

– Это освободит тебя, девочка. Я знаю, о чем говорю. Я тоже кричал по ночам до тех пор, пока не научился убивать. Теперь от ужаса вопят мои враги.

– Марко, сделай меня сильной, как ты. Я больше не хочу быть жертвой, – сказала девушка ровным и спокойным голосом, остатки слёз в нём таяли с каждой секундой.

– Как я, ты не станешь, но разбудить то, что дремлет у тебя внутри, мне вполне по силам. Но это будет потом, после того, как ты вернёшь долг. Это важнее.

– Почему? – недоуменно спросила Анна.

– Потому, девочка, что стать сильным исключительно ради мести нельзя. Чтобы обрести силу, должна быть более серьёзная причина, чем просто желание оборвать чью‑то конкретную жизнь. Ты поймёшь и осознаешь эту причину после того, как отомстишь.

– А ты? Ты ведь тоже хотел отомстить, но готов уступить это право мне. Почему?

– Видишь ли, Анна, Шаим забрал у меня единственного друга. Корри принял тяжёлую и мучительную смерть от рук этой твари. Но, он уже мёртв, понимаешь? Убив Шаима, я не смогу вернуть Корри, а тебе ещё можно помочь, – ответил Охотник.

– Спасибо, – смущённо промолвила Анна. – Я ценю это. Кстати, каким был твой друг? Можешь не рассказывать, если тебе больно.

– Хорошо, Анни, я расскажу тебе. Только пообещай мне, что после этого ты постараешься заснуть. Завтра у тебя будет трудный день.

***

У особняка имелся глубокий подвал – сырое мрачное помещение, пропитанное запахами сырости и тлена. По серым каменным стенам тонкими ручейками стекала вода, скапливаясь в лужах на полу. Охапки истлевшей соломы, валяющейся тут и там, источали гнилостный запах. Гнетущее впечатление дополняло зарешеченное оконце, через которое струился бледный дневной свет, Ближе к центру помещения стояла небольшая жаровня, в которой тлели угли. Рядом с ней располагался небольшой столик, на котором лежали инструменты весьма недвусмысленного назначения и самого устрашающего вида: крючья, щипцы, пилы, толстые и короткие металлические прутья с деревянной рукоятью.

В центре подвала на двух свисающих с потолка цепях с крючьями висел Шаим, вернее, то, что от него осталось – безрукий и безногий обрубок, в котором едва теплилась жизнь.

– Что это за знак? – спросила Анна, указывая на грудь Шаима, на которой был вырезан круг с заключённой в неё руной.

– Метка Каина. Знак, удерживающий душу в теле и не дающий ей его покинуть. Сильплиты могут убить себя при помощи магии. Мне же это не нужно.

– Мерзкая штука, – произнесла Анна и поёжилась.

– Тёмное колдовство из школы Истинной Тьмы. Между прочим, является запретным. Кстати, – Маркус обратился к Шаиму. – Не хочешь ли послушать о том, почему Метку Каина запретили? Мне Корри рассказывал, помнишь его?

Шаим молчал, перепугано таращась по сторонам.

– Так вот, – продолжал мужчина. – Дело было в последнюю Мировую войну. Тевтонцы осадили одну крепость. Бой был упорный, защитники не хотели сдаваться. Тогда тевтонцы пригрозили, что пустят отравляющий газ. Тевтонская Коллегиа Химика славилась своими боевыми ядами, так что участь осаждённых была предрешена. Вернее, была бы, если бы среди защитников крепости не имелся Тёмный колдун. Маги часто сражаются на фронте в армиях воюющих государств.

Шаим издал невнятное мычание, Анна нетерпеливо передёрнула плечами.

– О! Вижу, что вам интересно. Особенно тебе, друг Шаим, – Охотник поднял вверх палец. – Колдун не придумал ничего лучшего, чем нанести на обрёченных солдат Каинову метку и отправить в атаку. Стойкие духом тевтонцы вопили от ужаса, когда на них смертельным маршем шли воины с изъеденными язвами лицами, выкашливая собственные внутренности. Бой был выигран. Но тут дело в другом. По изначальному плану, колдун должен был отсидеться в крепости, а потом снять метки со всех солдат, освободив души из их истерзанных тел. Только вот это не сработало – незадачливый маг был сражён меткой пулей, пущенной отступающим тевтонским офицером.