Грешник

– Само собой, – продолжал Маркус тоном заправского лектора, – метку снять было некому, и потому сотни душ оказались прикованы к разлагающимся трупам. Что пришлось пережить этим несчастным, невозможно даже представить. Боль живого тела – вещь конечная. При слишком высоком уровне начинается шок – пропадает сознание и останавливается сердце. Смерть – худший враг самого искусного палача. Но разрушение тела, мёртвого, но осознающего себя… Это намного, намного хуже! Несчастные воины от пережитых страданий превратились в сонмище жестоких безумных призраков, привязанных к своим гниющим останкам. Моему наставнику пришлось использовать всю свою силу, чтобы даровать им покой. Кажется, после этого он и перестал спать по ночам.

– Тебе, наверное, интересно, зачем я это рассказал? – спросил Охотник, обратившись к Шаиму. – Все для того, чтобы ты понял, что тебя ждёт, когда я закончу терзать твоё тело. Смерть – это не конец, выродок! Так что, в твоих интересах поскорее начать говорить. Возможно, это убедит меня снять метку.

– Что? Что ты хочешь услышать? – орал Шаим, безумно вращая глазами.

– Кто тебя послал за мной? – спросил Охотник.

– Н‑н‑невеста Н‑н‑н‑ночи. Она дала приказ. Я выполнял. Я… Я её кавалер. Истинный брат.

– Кто она такая?

– Х‑х‑хозяйка. Самая сильная из нас. Ветвь Великого Древа! – произнёс Шаим подобострастным голосом.

– Где её найти?

– Н‑н‑не знаю. Она у ме‑ме‑меня в голове. Я с‑с‑слышу её голос.

– Что ещё за Великое Древо? – гневно спросил Маркус, он уже начинал терять терпение.

– Н‑н‑наш Бог. Йоггот. Древо – его суть. Хозяйка – ветвь. Мы – листья.

– Ну, и как тебе это нравится? – обратился Охотник к девушке. – Лично я ни черта не понимаю.

– Хозяйка, наверняка, самая старая и сильная среди них. Она, наверное, что‑то вроде верховной жрицы их божества. Она отдаёт приказы, но сама подчиняется божественной воле этого, как его…

– Йоггота, Анна. Древнего бога, побеждённого Спасителем на заре человечества. По некоторым пророчествам он должен был возродиться. Видимо, Древо – это аватар Йоггота.

– Только вот, – задумчиво произнесла Анна. – Почему «Невеста»? Верховная жрица же должна быть старой, разве нет?

– Как выглядит твоя «Невеста»? Говори, тварь! – обратился Охотник к Шаиму.

– О‑о‑она п‑п‑прекрасна! – с какой‑то несвойственной возвышенностью в голосе ответил монстр.

– Постой, чудище, а у неё, случайно, не белые волосы и голубые глаза? А ещё – меч такой длинный за спиной, да? – торопливо произнесла девушка.

– Да. Она – воплощённое совершенство! Она – смерть! Вам её не одолеть! – сказал Шаим на удивление твёрдым голосом.

– Это мы ещё посмотрим, ублюдок! – гневно бросил Охотник. – Анна, ты где‑то видела «Хозяйку»?

– Марко, да ведь это она дала мне Сосуд и обратила меня. Я же тебе рассказывала!

– Точно, Анна! По крайней мере, мы знаем, как выглядит наш враг. Остался лишь один вопрос. Откуда Невеста узнала про то, где я?

– Человек… – ответил Шаим. – Человек с тёмной кожей и чёрными глазами. Тот, кто всегда в тени. Он следил за тобой. Он – глаза Йоггота, глаза Хозяйки.

– Смуглый человек… В тени… Смуглый… Явно с Востока… – вслух размышлял Маркус. – Глаза… Маг‑ассасин из Храма на Горе! У нас с тобой большие проблемы, девочка!

– Что?! – недоуменно спросила Анна.

– А то, что по нашему следу идёт, вернее, шёл маг‑ассасин. Очень редкие в наших краях гости. Их нанимает лично глава Коллегии или доверенные лица архимага. Таков договор между Старцем Горы и архимагами всех крупных держав. Мы обзавелись врагами на самом верху властной цепочки, Анна. А если ассасин ещё и шпионит на этих, – Охотник указал на висящего Шаима.

– Одно радует, – продолжил Маркус. – Он потерял наш след и, надеюсь, не скоро его отыщет. Мы исчезли из этого мира.

– Я сказал всё, что знаю, – произнес Шаим. – Убей меня, Грешник.

– Э нет. Ты кое‑что задолжал этой милой леди, – Маркус сделал галантный полупоклон в сторону стоящей рядом Анны. – Леди Аннабэль, ваш выход!

– Можешь начинать вопить, ублюдок! – произнесла девушка, подходя к жаровне и беря в руку металлический прут с деревянной рукоятью.

Спустя несколько минут комната заполнилась запахом палёного мяса и безумными воплями Шаима.

***

– Заканчивай, Анни! Тебе явно хватит, – попросил Маркус спустя пару часов.

Девушка отошла в сторону и, отвернувшись, от Охотника, наконец, дала волю слезам. Гнев и ярость, подпитывавшие её, отступили, оставив после себя состояние глубокого опустошения и осознание того, что она сделала. Анна прекратила плакать спустя полчаса.

– Прикончи его, Марко, – попросила она.

– Нет, Анна. Я предпочту доверить эту честь нашей гостеприимной хозяйке. В конце концов, стоит отблагодарить её за проявленное радушие – сказал Охотник и, обернувшись назад, громко крикнул. – Забирай, он твой!

От стены отделилась тёмная женская фигура в чёрном балахоне с капюшоном. Фигура двинулась навстречу Шаиму. Анна бросила на нё взгляд и обмерла – под капюшоном вместо лица была чёрная непроглядная тьма, из которой мерцали два жёлтых кошачьих глаза. На шее странной женщины, на длинной цепи, висел большой фигурный ключ.

– Привратница? – шёпотом спросила девушка.

– Её истинная форма, – ответил Охотник. – Если страшно, отвернись. Людям свойственно бояться существ с Той стороны.

– Нет! – горячо ответила Аннабэль. – Я буду смотреть.

Привратница тем временем подошла к телу Шаима и заключила его в объятия, приникнув головой к изуродованному лицу. Со стороны казалось, будто она хочет поцеловать монстра. На Анну дохнуло январской стужей. Тело Шаима несколько раз конвульсивно дёрнулось и затихло. Демонесса молча удалилась в темноту, из которой пришла. Ощущение холода ушло вслед за ней. Все было кончено.

– Так просто? – спросила Анна, когда к ней вернулась способность говорить.

– Что просто? – переспросил Охотник с недоумением.

– Он умер. Ты отдал демону жизнь своего… моего… нашего врага. Не сам. И не я. Я не смогла убить. Хотя желала этого, Марко! Видит Спаситель – желала!

– Ты сделала иное. Тебе не была нужна его смерть. Боль, страх и ощущение беспомощности. Ты получила это от него сполна. Не находишь?

– Я… – девушка на секунду задумалась. – Пожалуй, ты прав. Но всё‑таки, почему ты его не убил? Это ведь и твоя месть тоже.