Грешник

Аннабэль ощутила внутри себя источник. Бурлящий поток Силы, пронизывающий всё её естество. Неугасимый поток энергии, пылающий в самом центре её «Я». Центр тяжести, делающий её «Я» на редкость весомым. Каким‑то непонятным образом, Анна понимала, что сможет всегда зачерпнуть энергию из этого потока, и она, пройдя через её тело, сможет изменить реальность, воплотившись в форму, приданную этой энергии сознанием.

Однако, до этого было ещё далеко. Тело девушки ощущалось чем‑то даёким и абстрактным. Некоей неведомой твердью, над которой парил в пустоте её дух. Анна подумала о том, что надо бы спуститься и слиться с этой материей воедино, однако из глубины сознания всплыла мысль о том, что тело ещё не готово принять эту Силу. Твердь, на которую предстояло ступить душе, все ещё менялась, принимая новую форму, подобно раскалённому металлу под молотом кузнеца. Внутренним зрением девушка видела, как меняются нервные волокна, обеспечивая проходимость Силы, как делятся клетки мозга, образуя новые центры, способные принимать и преобразовывать Эфир, как внутри её позвоночника образуется новый канал, способный передавать энергию в каждую точку её тела.

Процесс изменений двигался далее, подчиняясь своим законам, неведомым простым смертным, и Анна могла лишь дожидаться его завершения. Секунды, годы, тысячелетия. Время по‑прежнему не имело значения. Оно было всего лишь абстракцией, лишённой физического смысла.

По мере изменений притяжение тела росло. Слабые потоки внутренней гравитации, притягивающие её личность к физической оболочке, становились всё сильнее. Вскоре сознание Анны уже было не способно им противостоять, и душа девушки вернулась в изменённое Силой тело. С тихим стоном Аннабэль открыла глаза.

За окном стоял все тот же бессолнечный день. Обстановка в комнате Анны ни капли не изменилась, разве что, у кровати стоял стул, на котором находился серебряный поднос. На подносе стоял стакан с водой. Девушка взяла его в руки и одним глотком осушила. Из глубины сознания поднялась волна благодарности. Не успев толком осознать, что произошло, Анна опять провалилась в беспамятство.

Следующее её пробуждение сопровождалось острым чувством голода. Как будто предвосхищая события, на подносе её ждала фарфоровая чаша с бульоном, на удивление вкусным и ароматным. «Хорошо, хоть не овсянка», – подумала девушка перед тем, как в очередной раз потерять сознание.

Так Анна приходила в себя несколько раз. Каждый раз, предвосхищая её пробуждение, рядом с кроватью всегда были свежие вода и пища. Девушке хватало сил исключительно на то, чтобы поесть, да отправить свои нехитрые потребности. Однажды она даже смогла подойти к чаше с водой, стоявшей перед зеркалом, и умыться. После этого сознание опять покинуло её, едва та добралась до кровати.

Это пробуждение было не похоже на предыдущие. Внутри Анны зрела чётко сформированная потребность, и, осознав её, она уверенно встала с кровати. Скинув с себя пропитанную потом ночную рубашку, девушка направилась в главный зал, где чётко ощущала ауру Охотника. Тот факт, что она могла без усилий ощущать чужое присутствие, её не беспокоил. Сказать по правде, её ничто не беспокоило кроме новой потребности. Анна знала, что нужно делать и почему то понимала, что всё дальнейшее будет уместно.

Маркус сидел в кресле напротив камина и читал книгу. Чтение настолько увлекло мужчину, что он не заметил (или сделал вид, что не заметил) Анну. Тихонько, на цыпочках, девушка подошла к нему и, повинуясь какому‑то странному внутреннему импульсу, провела языком по его щеке, одним длинным движением.

Охотник обернулся к ней и, поняв, что происходит, ни слова не говоря, взял её голову в ладони и ответил ей глубоким длинным поцелуем. Внутри у девушки будто взорвалась бомба. Тёплая волна, зародившись внизу живота, прокатилась по всему телу. Яростными, едва контролируемыми движениями, она практически сорвала с Маркуса блузу, оторвав в процессе несколько пуговиц. С ремнём и клапаном брюк справился он сам.

Не прерывая поцелуя, любовники переместились ближе к камину. Напротив него на полу был расстелен ковёр, украшенный монограммой предыдущего владельца. Обнажённые, не размыкая объятий и не прекращая целоваться, они опустились на ковёр. Анна оказалась снизу. Через несколько мгновений все началось. Каждое движение отзывалось приятной тёплой волной. Волны наслаждения проходили по телу и сознанию Анны, стирая все, что происходило с ней ранее. Это был совершенно новый опыт, её выбор, то, чего она хотела и подсознательно ждала с того самого дня, когда первый раз ощутила близость Маркуса, не в контексте боя и судорожного бегства от преследователей, а здесь, в месте вне времени, отрезанном от окружающего мира непроницаемой стеной.

Каждое движение, каждый вдох, каждый импульс страсти проникали в самую суть девушки, резонируя с потоком Силы. Каждый импульс, возвращённый потоком, тёк по её нервам и мышцам, приводя в блаженство. Казалось, всё тело пылало, но огонь не сжигал. Анна чувствовала, как энергия её страсти превращается в Силу, разливающуюся по её телу. Это было настолько восхитительно, что она не могла сдержать себя и громко стонала от удовольствия.

С каждым движением, с каждым вдохом это становилось все более ярко. Сила текла сквозь неё сплошным потоком, и, в опредёленный момент, девушка поняла, что не касается спиной ковра. Её тело парило в нескольких дюймах над полом. Всё это не имело значения. Поцелуи, прикосновения, ощущение внутри неё – вот, что было важным. И ещё: она ощущала Силу. Не только свою, но и Силу Маркуса, входящую в резонанс с её. Каждый контакт рождал взрыв, проходящий сладкой волной по позвоночнику.

Они испытали оргазм одновременно. Взрыв физического удовольствия породил выброс сил. Огонь в камине погас, в комнатах посыпались с полок предметы. Хрустальным и фарфоровым фейерверком рассыпалась посуда. В воздухе остро запахло озоном.

Любовники опустились на ковёр, все ещё не размыкая объятий. Губы коснулись губ и длинный поцелуй, исполненный нежности, завершил тот магический шторм, которым сопровождалась эта нечаянная близость. Поцелуй, который и не думал заканчиваться.

***

– Марко, что у тебя с руками? – спросила Анна, увидев на ладонях мужчины ожоги.

– Ты выплеснула наружу столько силы, что это было на редкость ощутимо, – спокойно произнёс Охотник. – Ну, я тоже не удержался. Ты ещё свою грудь и спину не видела.

– Но мне не было больно.

– Вообще‑то мне тоже. Мне было чудесно.

– И мне. Знаешь, у меня это первый раз. Ну, я имею в виду так, чтоб по желанию, – сказала Анна смущённо.

– Я понимаю. У меня тоже. Никогда не делал это с колдуньей. Боюсь, что, если продолжим в том же духе, спалим к чертям весь особняк. Баст будет недовольна, в конце концов, это её дом, – произнёс Маркус весёлым голосом.

– А мы аккуратно… Продолжим?! Марко, ты же говорил… – в голосе Анны отразилась смесь недоумения и надежды.

– Анни, так уж вышло, что всё стало сложнее, чем просто искупление. Ты… В общем, я к тебе привязался. Давай считать так.

– И с чего бы это?

– А с того, что ты не просто глупая баба, попавшая в переплёт. Ты – человек, готовый пожертвовать жизнью ради своих целей. Причём, не только ради себя. Я частично ощутил то, что тебе пришлось пережить, когда был проводником Окулуса.

– Ты видел?