Грешник
– Не видел, но ощутил. Этого мне хватило. Но ты взваливаешь на себя слишком много, – произнёс Охотник
– Да заткнись ты уже, Марко! Я все решила, и не тебе меня переубеждать! – горячо ответила девушка.
– Безумству храбрых поем мы песню… – продекламировал Маркус. – Русинский писатель Горьков. Они там, на севере, знают толк в фатализме и самопожертвовании.
– Марко, скажи мне одну вещь… – продолжила Анна, стараясь придать своему голосу максимально будничное выражение. – На кой хрен ты пытался меня убить?
– Я не пытался. Это часть ритуала. Видишь ли, Анна, дело в том, что для того, чтобы ты смогла сделать то, что сделала, тебя надо было привести в особое состояние сознания. Запустить твой мозг на максимум и вообще – минимизировать его связь с телом. Сделать это можно было, введя тебя в состояние клинической смерти, как это называют Магос Медикум.
– Постой, ты же меня утопил! – воскликнула Анна. – Какое, нахрен, изменённое сознание? Ты меня убить пытался!
– Анни, дело в снадобье, что я тебе дал. Оно вводит в состояние клинической смерти. Только вот, чтоб оно сработало, надо внушить мозгу, что он умирает. Ну я и…
– То есть ты просто напугал меня до усрачки, и я подумала, что я, того? – с недоверием спросила Анна.
– Почти. Только я пугал твоё подсознание. Ему нужна была достоверная картина смерти. Я вытащил тебя из воды, до того, как ты окончательно задохнулась. Правда, если бы ты не справилась, это бы не сильно помогло.
– Марко, ты сволочь! – Анна беззлобно ткнула Охотника локтем в бок.
– Но я преуспел. К тому же, тебе было на это плевать полчаса назад. И будет плевать, максимум через час.
– Через час? Плохо же вы меня знаете, господин Охотник, – промурлыкала девушка и ткнулась носом ему в щеку.
– Анни… Ты же ещё не оправилась, – попытался возразить Маркус.
– Мне просто отлично и сейчас будет ещё лучше!
– Хорошо, только давай в этот раз не будем ничего ломать.
– Как получится, милый, как получится.
***
– А что ты такое читал, когда я зашла? – спросила девушка пару часов спустя.
Уставшие и довольные, Маркус и Анна сидели у камина, глядя на языки пламени.
– Посмотри. Книга ещё лежит на кресле.
– Ух ты! Такая старая. Йейтс. Это что, мастер магии или автор трактата по боевым искусствам? – спросила девушка, вертя в руках потрепанный томик в тиснёном кожаном переплёте.
– Анни, открой и посмотри сама.
Анна открыла книгу, выбрав страницу наугад, и замерла, ошеломленно глядя на Охотника.
– Это стихи, – выдохнула она. – Красивые. Вот, послушай:
«Будь у меня в руках небесный шёлк,
Расшитый светом солнца и луны…
Прозрачный, тусклый или тёмный шёлк,
Беззвёздной ночи, солнца и луны».
Маркус ответил спокойным и немного печальным голосом:
Я шёлк бы расстилал у ног твоих.
Но я – бедняк, и у меня лишь грёзы…
И я простираю грёзы под ноги тебе!
Ступай легко, мои ты топчешь грёзы…»
– Одно из моих любимых стихотворений, – пояснил он.
– Почему именно оно? И вообще – ты и стихи? Я не ожидала, честно, – в голосе Анны все ещё слышалось удивление.
– Потому, Анни, что так и есть. У меня нет ничего кроме грёез – сраной мечты о том, что я, наконец, перестану скитаться по миру и найду своё место в нем, что мои голоса хотя бы ненадолго замолчат, – произнёс Охотник сердито, но через секунду смягчился. – Эта книга со мной очень давно, ещё с тех самых пор, когда я не был Грешником, а был всего лишь братом Ордена.
– Зачем она тебе? – недоуменно спросила девушка.
– Она напоминает о том, зачем это всё нужно. То, что я делаю. Я смотрю в неё и стараюсь не забыть, как это – быть человеком.
– Я так понимаю, у книги есть своя история?
– Есть, Анни, и я тебе её расскажу.
– Одна из твоих «удивительных» историй, в конце которой ты выпустишь кому‑нибудь кишки или отрубишь голову очередной ведьме? – подмигнув, спросила Анна.
– Нет, – Маркус, казалось, не заметил шпильку в свой адрес. – В этой истории не будет вывороченных кишок и отрубленных голов. Даже мордобоя не будет, ну, почти не будет.
– Раз так, тогда поделись. Возможно, это поможет мне найти свой путь, я же ведь тоже все ещё потеряшка и бреду по жизни наугад.
***
Крепость‑Монастырь Ордена Стерегущих Ночь. 20 лет назад. За день до испытания Колодцем Душ.
Узкий коридор крепости был в хаотичном порядке уставлен боевыми манекенами. Их толстые бочкообразные тела выглядели на редкость угрожающе в неверном свете двух чадящих факелов. Десять ярдов, десять манекенов. На то, чтобы пройти коридор, ровно минута.
Маркус перевернул песочные часы и снял с пояса короткий боевой топор с закругленным лезвием. Пару раз крутанув топор в руках, он бросился в атаку. Разворот корпуса, удар «под колени», добивающий удар в шею. Короткое движение и следующий манекен поражён «в спину». Развернуться, подшаг, ещё одна атака. Юный воин крутился волчком, поражая неподвижных «врагов» резкими и точными ударами. Работа коротким оружием в ограниченном пространстве была необходимой частью подготовки каждого боевого брата. Маркус уделял ей особое внимание, так как чётко понимал, что его длинный рунный меч в такой ситуации будет бесполезен. Требовались навыки владения альтернативным оружием, и юноша развивал их.
– Пятьдесят шесть секунд. Отличный результат, – произнёс брат Теодор, стоявший в дальнем конце коридора.
Маркус как раз обрушил своё оружие на голову последнего манекена. Деревянная голова разлетелась в щепу. Теодор одобрительно кивнул.
– Спасибо, Мастер, – произнёс юноша, переводя дыхание.
– Марко, у меня к тебе дело. Срочно приводи себя в порядок, переодевайся и спускайся во двор. На все про все – десять минут. Сегодня мы идём в город.
