Грешник

Он сконцентрировался на одном из далёких силуэтов, попытавшись дотянуться до него сознанием. Разум Охотника встретил непроходимую стену глубокой темноты. Перед мысленным взором Маркуса материализовалась тёмная сфера. «Долбаный сильплит! В контакт с ним вступить нельзя. Кто‑то или что‑то экранирует его», – подумал Охотник.

Маркус попытался дотянуться до разума остальных фигур. Аналогичный результат. Итак, против него были четыре сильплита, два из которых вооружены. Значит, пробиваться через них – верная смерть. Он не раз сталкивался с сильплитами и помнил об их исключительном чувстве дистанции и змеиной реакции. Тягаться с такими в искусстве стрельбы – значило подписать себе смертный приговор. До этого Охотника спасало то, что сильплиты не жалуют огнестрельное оружие и в бою полагаются на свои способности. Теперь же времена изменились. Надо было что‑то предпринимать.

Внезапно Маркус вспомнил о том, что сильплиты восприимчивы к эмоциям жертвы. Поэтому им так нравится пожирать ещё живых людей, а также отрывать им конечности при помощи щупалец и телекинеза. Чудовищная сущность этих созданий преобладает над здравым человеческим рассудком. Маркус решил этим воспользоваться.

Сделав глубокий вдох, он поднял из глубины сознания чувство страха. Довёл его до состояния панического ужаса, а затем швырнул вовне. К ужасу Охотник прибавил Зов – психический сигнал, заставляющий всех, кто его слышит, идти к источнику. Сильная смесь. Монстры должны её почуять и среагировать. Так и вышло. Алые силуэты пришли в движение и зашагали по направлению к основному входу в таверну. Охотник предусмотрительно сконцентрировал поток психической энергии именно там. Маркуса едва не сбил с ног поток психических эманаций чудовищ. Мощная, слепая злоба, предвкушение чужих страданий. В этом не было ни тени разума. Охотник жестоко ухмыльнулся. Ловушка сработала.

Когда дверь распахнулась и в неё вошли чудовища, Маркус был уже готов. Выйдя из транса, он произнёс формулу щита. Воздух перед дверью задрожал, как будто в жару. Движения чудовищ стали медленными и плавными. Вернее, они были таковыми для изменённого восприятия Охотника. Обычный же человек увидел бы четырёх лысых мужчин с землистой кожей и широкой пастью от уха до уха, бегущих к Маркусу, выставив перед собой длинные руки с бритвенно‑острыми когтями.

Плеть в руке Охотника описала полукруг, рассекая трёх нападающих на части. Четвёртый успел отпрыгнуть в сторону и метнуть в Маркуса четыре чёрных влажно поблескивающих щупальца. Маркус прыгнул в сторону в попытке уклониться. Бок как будто обожгло огнём. Ребра хрустнули. Маркусу повезло, ведь удар прошёл по касательной траектории и, в худшем случае, он отделается только сломанными рёбрами.

Сильплит атаковал ещё раз. На этот раз Маркус уклонился от летящих в его сторону щупалец, схватил за одно из них и резко дёрнул на себя. Монстр изменил траекторию движения. Секундной заминки Охотнику было достаточно, чтобы нанести хлёсткий удар плетью в то место, где через миг должен был оказаться сильплит. Расчёт оказался верным. Плеть прошла наискосок через тело чудовища, отсекая нижнюю часть туловища. Перерубленный сильплит рухнул на дощатый пол таверны. Зал заполнило ужасное зловоние. Бой был окончен.

Однако, чудовище, несмотря на ужасную рану, было ещё живо. Маркус подошёл к твари и перевернул её на спину. В глаза Охотника упёрся мутный, искажённый болью и ненавистью взгляд.

– Сколько вас? Говори и я подарю тебе быструю смерть! – проревел Охотник.

– Ты всех перебил, дьявольское отродье! Но ничего, демонская шлюха, я позвал братьев. Они скоро будут здесь, – прошипело чудовище.

– Сколько из них придут? Говори тварь, а не то я заберу твою душу, а потом буду с ней играться, отрезая от каждого её нового обиталища по кусочку!

– Демон! Тебе не место в этом мире! Йа‑Шаим и Йа‑Хаэг позаботятся об этом. Помнишь Йа‑Шаима? Он забрал у тебя кое‑что важное. Тот юный маг вопил как шлюха, когда Шаим отрывал его конечности! Ты будешь вопить так же, Грешник! – монстр выплёвывал слова с кровью.

– Кто вам сказал, что я здесь? Говори, и я дам тебе умереть, – пообещал Маркус.

– Катись в ад, демонская игрушка! Йоггот придёт и сожрёт твою душу! Йааа! – истошно завопил сильплит.

Через секунду его череп лопнул.

****

– Ну, и зачем это было делать? – спросила Анна, когда, наконец, пришла в себя.

– Побежали. Скоро здесь будет ещё, как минимум, двое чудищ, – Маркус, казалось, проигнорировал вопрос девушки.

– Я никуда не пойду, пока ты мне не ответишь на вопрос, – в голосе Анны прорезались нотки истерики.

– Я применял сложное психическое заклятие. Если бы ты не спала, то наверняка лишилась бы разума. Ментальный щит ты ставить не умеешь. Довольна? Теперь бегом!

– Бегом не получится, голова болит и, к тому же, я на каблуках, – произнесла Анна, неуверенно поднимаясь на ноги.

Маркус вздохнул и, положив руку девушки себе на плечо, обхватил правой рукой её талию. Бок предательски заныл.

– А эти… куски чудовищ…

– Сильплиты. Я убил четверых. На подходе – ещё двое. Нам надо спешить.

Охотник и Аннабэль нетвёрдой походкой направились к дому вдовы, оставив за собой разрушенную таверну, заполненную трупами.

 

5. Преследуемые

 

У дома, где Маркус оставил своё снаряжение, их уже ждали. Хозяйка – плотная женщина преклонного возраста – уперев руки в бока, окинула пару неодобрительным взглядом.

– Сударь, у меня приличный дом и никакого разврата в нем я не потерплю! Так что тащи свою гулящую девку обратно в таверну! – обратилась она к Маркусу. – И вообще, я думала, что вы – приличный человек.

– Простите, матушка. Я ни в коей мере не хочу ставить под сомнение благочестие вашего жилища. Видите ли, данная девица является моей родственницей, которая после смерти родного отца вынуждена была торговать собой, чтобы избежать нищеты. Она очень тяготилась этим и написала мне с просьбой выручить её из лап громил, коим сие создание отдавало большую часть денег, заработанных своим постыдным ремеслом. Сейчас я приведу эту заблудшую овечку в свою комнату, соберу вещи, и мы покинем ваш гостеприимный дом, дабы направиться в мой родной город, где моя несчастная племянница сможет наконец‑то зажить честной и добропорядочной жизнью, – произнёс Охотник с грустно‑возвышенным выражением лица.

Во время этого монолога Анна молчала, затравленно кивая.

– Простите меня, сударь, – смиренно промолвила вдова. – Я напрасно усомнилась в вашем благородстве. Смею вас заверить, что я окажу радушный приём вам и вашей несчастной гостье. Вы можете рассчитывать на моё радушие и помощь.

– Спасибо, матушка! – ответили в один голос Маркус и Анна.