Хозяйство света

Я уже могла бы выбрать год моего рождения – 1959‑й. Или могла бы выбрать год, когда на мысе Гнева появился маяк и родился Вавилон Мрак, – 1828‑й. Еще был год, когда Иосая Мрак впервые посетил Сольт – 1802‑й. Или год, когда Иосая Мрак переправлял оружие на остров Ланди – 1789‑й.

А как насчет года, когда я поселилась на маяке, – 1969‑го? Тогда же «Аполлон» сел на Луну?

Мне очень нравится эта дата, потому что прилунение было словно моей личной высадкой на Луну – эту неведомую бесплодную скалу, сияющую в ночи.

На Луне есть человек. На Земле есть ребенок. Каждый ребенок втыкает здесь свой флажок в первый раз.

Вот мой флажок – 1959‑го года, в этот день земное притяжение высосало меня из корабля‑матки. Мама трудилась восемь часов – ноги в стороны и кверху, будто она летит сквозь время на лыжах. Немеченные месяцы я дрейфовала, медленно ворочаясь в невесомом мире. Меня разбудил свет; совсем не тот знакомый серебряный свет или зарево ночи. Свет вызвал меня: мне он запомнился как плач, возможно – мой собственный, потому что ребенок не знает различия между собой и жизнью. Свет и был жизнью. Что значит свет для полей и рек, для зверей и времен года, для земного вращения, то значил он и для меня.

Когда маму похоронили, часть света покинула меня, и казалось пристойным, что мне следует жить там, где свет сиял наружу, не оставляя нам ни единого отблеска. Пью был слеп, поэтому для него это не имело значения. А я потерялась, поэтому и мне было все равно.

С чего же начать? Это непросто и в лучшие времена, а еще труднее – когда начинаешь заново.

 

Закройте глаза и выберите другую дату – 1 февраля 1811 года.

В тот день молодой инженер по имени Роберт Стивенсон достроил маяк на скале Белл. То было не просто начало маяка; то было рождение династии. Читаем «маяк» – подразумеваем «Стивенсон». До 1934 года Стивенсоны выстроили множество маяков, в деле была вся семья – братья, сыновья, племянники, кузены. Когда один уходил на покой, на его место тут же назначали другого. Стивенсоны были Борджиа в хозяйстве света.

Когда в 1802 году Иосая Мрак отправился в Сольт, у него была мечта и ни души для ее воплощения. Стивенсон все еще был подмастерьем – напористым, страстным, но без властных полномочий и громких достижений. На скале Белл он сначала просто помогал, но постепенно стал главным в проекте, который восхваляли как одно из «современных чудес света». Все теперь хотели маяк «от Стивенсона» – даже там, где не было моря. Он стал моден и знаменит. Это на руку.

Иосая Мрак нашел нужного человека. Роберт Стивенсон построит маяк на мысе Гнева.

В каждой судьбе есть изгибы и повороты, и хотя всем Стивенсонам на роду было написано строить маяки, один все же уклонился – родился как раз в тот момент, когда сын Иосаи Мрака, Вавилон, отправился в странное паломничество обратно и стал священником Сольта.

1850‑й – Вавилон Мрак впервые приезжает в Сольт.

1850‑й – В семье процветающего гражданского инженера родился Роберт Льюис Стивенсон – так гласит невинная аннотированная биография; будущий автор «Острова сокровищ», «Похищенного» и «Странной истории доктора Джекила и мистера Хайда».

Стивенсоны и Мраки были почти родственниками – вернее, они и были родственниками, но не по крови, а по той беспокойной устремленности, которая отличает некоторых индивидов от остальной массы. Также их роднило строительство. Роберт Льюис наведывался сюда – он посещал все фамильные маяки. Однажды он сказал: «Стоит мне почувствовать запах соленой воды, и я точно знаю, что неподалеку одно из произведений моих предков».

В 1886 году Роберт Льюис Стивенсон посетил мыс Гнева и Сольт, где встретился с Вавилоном Мраком незадолго до его смерти – и, говорят, именно Мрак, а особенно слухи, клубившиеся вокруг него, породили историю о докторе Джекиле и мистере Хайде.

– Какой он был, Пью?

– Кто, дитя?

– Вавилон Мрак.

Пью пососал трубку. Если Пью нужно было что‑то обдумать, сначала это следовало всосать вместе с дымом. Он втягивал в себя слова точно так же, как другие выдувают пузыри.

– Он был столпом общества.

– А что это значит?

– Ты ведь знаешь библейскую историю о Самсоне?

– Нет, не знаю.

– Значит, образование у тебя неважное.

– Ну почему просто не рассказать одну историю, а другую не начинать?

– Потому что ни одна история не начинается сама по себе, как не родится ребенок без родителей.

– У меня не было отца.

– А теперь у тебя нет и матери.

Я заплакала, и Пью услышал меня и огорчился из‑за того, что сказал, потому что коснулся моего лица и нащупал слезы.

– Есть и другая история, – сказал он. – И если расскажешь, как историю, себя, увидишь, что все не так уж плохо.

– Расскажи мне историю, и я не буду грустить. Расскажи о Вавилоне Мраке.

– Все начинается с Самсона. – Пью не собирался отступаться от своего. – Потому что Самсон был самым сильным человеком на свете, и его погубила женщина, и тогда, избитый, слепой и остриженный, как баран, он встал меж двумя каменными столбами и последние силы потратил на то, чтобы свалить их. Можно даже сказать, что Самсон был двумя столпами общества, ибо тот, кто ставит себя слишком высоко, непременно затем падает вниз, что и случилось с Мраком.

 

– История начинается в Бристоле в 1848 году, когда Вавилону Мраку было двадцать лет, он был богат и благороден, как любой городской джентльмен. Он был дамским угодником, хотя изучал теологию в Кембридже, и все говорили, что в свое время он женится на богатой наследнице из Колоний и займется торговлей и судоходством, как его отец.

Так и должно было случиться.

И жила в Бристоле одна красавица – ее знал весь город, потому что ни у кого больше не было таких рыжих волос и зеленых глаз. Ее отец держал лавку, и Вавилон Мрак частенько наведывался туда купить пуговиц, тесьмы, мягкие перчатки или галстук, потому что, как я уже говорил – я ведь говорил? – он был немного франтоват.

Настал день – точно, как сегодня, один в один: и солнце сияет, и город бурлит, и сам воздух словно добрая выпивка, – когда Вавилон вошел в лавку Молли и десять минут выбирал сукно себе на бриджи, а краем глаза следил за девушкой, пока она не обслужила дочь Джессопов – та покупала перчатки.

Как только лавка опустела, Вавилон кинулся к прилавку и выбрал столько тесьмы, что хватило бы оснастить целый корабль, а когда расплатился, подвинул всю груду Молли, поцеловал девушку прямо в губы и пригласил на танцы.