Хранители цепи миров: срединный путь
Но противная мысль преследовала его до самого лагеря. Ведь фэнтези или нет, любая жизнь должна проходить какое‑то развитие, что, если тут просто не сформировалась её разумная часть? Что делать, если это мир лесов и травоядных или каких‑нибудь слизней?
Когда с легкой тревогой он достиг стоянки, Аннет, сидевшая, будто охранник, возле шалашей, сразу поднялась.
– Володь, ты какой‑то серьёзный. Что‑то случилось? – тревожно произнесла она.
– Да просто ничего не нашёл, второй день потеряли, – пройдя вперед, он сел у потухшего костра. – Вверх по реке лес становится каким‑то дремучим. Думаю, если идти, то вниз по течению. Хотя, конечно, полдня ни о чём не говорят, но всё же.
– Не говори так, ничего мы не потеряли.
Аннет села рядом.
– Кстати, я тут подумал. Если захочешь помыться, можно будет сделать речную ванну, – сменив тему, он улыбнулся.
– О чём ты вообще? Какая ванна? Что с тобой?
Улыбка сошла с его лица, оно стало серьезным.
– Я не обнаружил ничего бегающего, летающего или прыгающего. И задумался, а вдруг мы тут одни? Зачем нас сюда отправили, почему не встретили?
Аннет напряженно нахмурилась.
– Может, это какой‑то эксперимент?
– Чего? – его бровь удивлённо приподнялась.
– Может быть, нас перевезли на какой‑то остров и наблюдают. Специально выращенные генетически измененные растения, холодный огонь, атмосферные явления, необычные условия. Всё, чтобы запутать нас и посмотреть, как мы будем себя вести.
Поняв, к чему она клонит, он растерялся. Аннет не желала принять правду такой, какой она есть. Но вместе с тем это значило, что она хотела сохранить веру в то, что они всё ещё на Земле. А если он сейчас продолжит доказывать фэнтезийность происходящего, то она может вернуться к состоянию ступора, и тогда ему придется остаться в лагере. Похоже, ей требовалось больше времени.
– Ан, это сейчас неважно. Эксперимент или нет, нам нужно позаботиться о людях.
– Согласна, – обеспокоено произнесла она и тяжело вздохнула.
– Я просто не знаю, как лучше поступить. Допустим, завтра я пойду вниз по реке, но опять ничего не найду. Мы потеряем ещё день. Двигаться глубоко в лес опасно, могу просто заблудиться. А река – хороший ориентир, можно пройти дальше и не потеряться. Получается, самое разумное – это двигаться вдоль реки. Но стоит ли это делать короткими прогулками? Ведь чем больше попыток с увеличенным интервалом, тем больше времени уходит.
Возникла долгая пауза, во время которой Владимир набрал веток и подкинул их в потухший костёр, чиркнул зажигалкой.
– В общем, ситуация такая. Можно остаться тут и продолжать обустраивать лагерь в ожидании, что кто‑то из спящих придёт в себя или появятся местные. А можно кому‑то одному пойти в какую‑то сторону. Скажем, от одного до семи дней, это позволит разобраться, что ждёт впереди.
Аннет посмотрела на костёр и некоторое время мрачно взирала на языки пламени. Ей точно не хотелось оставаться одной.
– А что ты сам выбрал бы?
Он вздохнул:
– Я бы отправился вниз по реке. Возможно, там лес кончится, и на открытой местности удастся обнаружить город или следы цивилизации, хоть что‑то.
Возникла ещё одна долгая пауза.
– Тогда делай, что считаешь правильным. Мне очень не хочется оставаться тут одной, но я понимаю, что нам нужна помощь. Девочка чуть не умерла… Я понимаю. Я справлюсь… – неуверенно звучал её голос.
– Хорошо. Тогда я уйду рано утром, – произнес Владимир и поднял взгляд. Там, за ветвями, уже почти в ночном небе переливалась красная точка. Может быть какой‑нибудь местный Марс?
Они ещё какое‑то время сидели у костра, погрузившись в собственные мысли, а потом отправились спать.
***
Кункикару, верховный жрец народа тра, наблюдал за небом, которое уже начало окрашиваться алыми полосами. Скоро их станет больше, и проклятие безумия вновь захлестнёт живущих. Его небольшой народ был укрыт благословением, которое дарил осколок души бога, и не поддавался безумию. Но осколок души последние сотни лет угасал, и проклятие стало захватывать даже детей племени тра. Да и мир, где они жили, за проклятую эпоху изменился так, что больно обжигал сердце жреца своим видом.
Он привычно взглянул на фрески, оставшиеся после предыдущих жрецов. Всё началось очень давно. Тогда иномирцы соблазнили народы его земель идеей убить бога для получения свободы и силы. Глупцы объединились и, используя иномирное оружие, совершили святотатство, за что были прокляты вместе с захватчиками. Шунку, или проклятые, много тысяч лет буйствовали, порождая и уничтожая друг друга.
«Сколько ещё пройдёт времени, прежде чем мы все станем безумны? – в сомнениях рассуждал Кункикару. – Мы веками хранили верность этому миру и богу‑Хранителю, которого с нами больше нет. Слишком много фресок было создано после его смерти, и достаточно среди нас тех, кто обезумел, несмотря на защиту», – думал он, понимая, что скоро тра не станет.
Решив взять грех на душу, Кункикару стал писать на стене собственную фреску. Вероятно, её читать будет уже некому, но он хотя бы попытается спасти культуру и разум своих людей.
***
Первый расположился на склоне горы среди грубых камней и густого лишайника, наблюдая за тем, что делает верховный жрец. Отец оставил его присматривать за глупцами этого мира и не вмешиваться в их наказание. Кто же думал, что и благословлённый народ окажется глупым? Оставшись на тысячелетия тут, вместо того, чтобы сразу исполнить завет Отца, они решились открыть портал в соседний мир и спастись только теперь. И именно сейчас в народе образовался раскол, ведущий к предательству. Зрение Первого позволяло всё отмечать и оставаться незамеченным. Происходящее его не забавляло и не развлекало, он не имел злого умысла – такова была воля отца, и он следовал ей.
Глава 3
