Хроники Саммуса Пожирателя
Насильник содрал набедренную повязку, полностью оголив её ягодицы…
– Эй, псина! – громко воскликнув, вышел к ним Жан.
Пират тут же слетел с девушки, будто он внезапно заметил призрака.
– Как кто‑то смог выжить после взрыва?!
– Я не знаю! – панически прокричал второй пират.
– Это королевский Серебряный Рыцарь?!
– Да вижу я!
– Чёрт, что нам делать?! Мы ему неровня!
Жан стоял и молча слушал их, словно ждал, когда те уже начнут действовать.
– Отправим его к морскому дьяволу! Пускай та тварь сожрет его!
– Точно! Столкнем его в воду! С такой бронёй он не сможет всплыть!
Пират взял разгон и протаранил рыцаря ударом с плеча, в надежде столкнуть его в воду.
Тот даже не сдвинулся.
– А! Скотина! – болезненно схватился он на своё ушибленное плечо.
Теперь противник находился вблизи. И пират замахнулся своим клинком. Сабля черканула по серебряной броне, не оставив и следа.
– Да какого чёрта?!
Не позволив его удивлению разыграться дальше, Жан занёс клинок и ударил. Пирату снесло пол головы, глаза выпали как две неспелые черешни. Сверху был хороший вид на дрягающийся язык; он напоминал небольшую рыбку, которую выкинуло на берег.
Второй пират тоже решил пойти на таран. Но этот воспользовался остриём сабли, а не плечом, так как подумал, что разгон усилит колющий удар.
Прямо во время набега Жан отскочил в сторону и выбил саблю из руки противника, будто палку у ребёнка. Затем сразу же последовал ответный удар кулаком в челюсть. Этот кулак был оснащён тяжёлой бронёй.
Послышался отчетливый многосерийный хруст. От зубов ничего не осталось, как и от нижней челюсти.
Пират упал и начал своим ртом извергать кровавую массу. Он болезненно скулил, в этих звуках можно было распознать: непонимание происходящего и несмирение со скорой кончиной. Ноги и руки так же дёргались, будто у раненого животного. Так продолжалось, пока он не умер.
Тишина…
Жан долгое время осматривал лезвие своего меча…
– Новых царапин нет, – выдохнул он. Далее рыцарь посмотрел на своё тело, но шлем не позволял сделать это более качественно. – А моя броня, наверное, сейчас выглядит как пережёванная курятина… Эх, всё бы отдал за кусочек жареной курочки. А благодаря лишь одним воспоминаниям о специях Морны, уже начинают течь слюни.
Жан повернулся к пленнице. И она сразу шарахнулась к стене.
– Спокойно, – поднял он обе руки, в одной из которых находился окровавленный клинок… Поняв это, Жан смахнул кровь и убрал оружие в ножны. Затем попытался снова: – Тебе ничего не угрожает.
Но та испуганно сидела в углу даже не пытаясь смотреть в сторону грозного шлема Жана.
Поняв, что девушка ещё не отошла от потрясения, он оставил её в покое.
– Так ладно, нужно найти еду, – шлем Жана начал смотреть по сторонам. – Хотя, как я смогу есть, когда мой шлем не слезает с головы?
Серебряный Рыцарь решил обшарить корабль в поисках провизии. Посмотрел он везде, где только можно…
– Как так?!.. Пусто?
Сорвав бурдюк с водой у одного из пиратов, он потряс его…
– И снова ничего нет. Пираты в первый же день всё выпили?.. Ни мозгов, ни манер.
Отслонив от глаз пустой бурдюк, Жан случайным образом обратил внимание на двух мёртвых пиратов; причём «обратил» довольно крепко…
– Ладно, сами виноваты.
Сказав, Жан вновь вынул серебряный клинок. Затем он натянул руку одного из покойников и в два удара отсёк её от тела.
– Нужен огонь.
Жан вдруг вспомнил, что когда искал еду, то ему на глаза попадался так называемый: искровой камень.
Сложив несколько щитов в виде ограды, Жан накидал внутрь несколько дощечек и сено, которого в трюме хватало под завязку; он был затоплен, но то сено что плавало на поверхности, было сухим благодаря утопшим собратьям.
Кончик меча погрузился в пока что спящий костёр, потом Жан поднёс к лезвию искровой камень и замер, словно его вдруг настигли сомнения…
– Интересно, почему всегда страдает именно мой меч?
Жан чиркнул камнем по лезвию, оросив хворост оранжевым дождём…
Снаружи поселилась глубокая ночь. Рука пирата уже запахла, причём очень аппетитно и съедобно.
– Хорошие приправы с чесноком – и это мясо уже нельзя будет отличить от баранины. – Вырвав небольшой кусок от пиратской руки, Жан потянул его к пленнице. – Вот… Ешь.
Она подняла голову, но не захотела приближаться.
– Это можно есть. Чтобы ты мне поверила, я мог бы съесть первым. Но я не могу снять шлем. Так что это мясо всё твоё. Налетай.
Девушка подобно четвероногому животному подбежала к костру, миновав Жана и тот кусочек, что он ей предлагал. Она сразу вцепилась в жареную руку. Будто ранний аппетитный запах приманивал её, и теперь девушка позволила голоду управлять собой.
– Вот теперь другое дело!
Жан повернулся к костру, а затем через плечо выкинул ненужный кусок мяса, который он оторвал ранее.
– Ты, наверное, целую неделю ничего не ела… Откуда хоть?
В качестве ответа за спиной было слышно лишь шустрое чавканье…
– «Не разговаривай с набитым ртом». Так говорил мой дед. И это правильно.
Жан снова попытался снять шлем, что вызвало очередной болезненный позыв.
– Зараза! Да что не так?!
Скинув серебристые рукавицы, он попробовал пальцами подковырять шлем; очень осторожно и медленно…
– Нет, так тоже не поддаётся… Но почему так больно, чёрт?! Не нравится мне это!
Жан нервно вынул клинок, пленница вздрогнула и замерла…
Долго и напугано она смотрела на него…
Тот посмотрел в ответ. А позже он заметил, как из‑под её лохмотьев выглядывал один сосок.
– У тебя видно, – предупредил Жан.
