Искалеченная любовь. Роман

– Господи, за что? – часто спрашивала она, подняв глаза к небу. Потом долго стояла у окна и просто смотрела вдаль. Что она хотела там увидеть? Да ничего. Это был пустой взгляд, ничего не значащий. Вообще, с тех пор, как она вышла из больницы, Миха стала неузнаваемой. Исчезла с лица улыбка, пропал интерес к чтению, к друзьям и ко всему на свете. Она, можно сказать, ушла в себя и перестала верить людям. На работе была тихой и почти незамечаемой. Коллеги за спиной и шептались и судачили, но ей до этого не было никакого дела. И лишь один Игорь Владимирович, директор, не подавал виду. Вернее, он все знал, исподтишка за ней наблюдал, но пытался все время скрывать свой интерес. Михаэла выполняла свои функции секретаря старательно и пунктуально. Ему нравилась её аккуратность, исполнительность и коммуникабельность. А о презентабельной внешности и не поспоришь! Он дорожил ею, не зря так долго искал себе секретаря. Она ему годилась в дочери, и частенько Игорь Владимирович её жалел. То домой отпустит пораньше, то даст какой‑нибудь выходной с поручением. Михаэла тоже уважала Игоря Владимировича. Ей нравилось, что он был всегда собранный, сдержанный, требовательный, что он никогда не позволял к своим сотрудникам никаких посторонних лишностей. Ей всегда нравилось то, как он относится к своей жене, Ирине Сергеевне. Два раза в день он звонил и спрашивал:

– Иринушка, ты где? У тебя все в порядке?

Или:

– Ты не забыла, дорогая, мы идем сегодня в театр, или еще куда‑то.

Было в этом что‑то и притягательное, и трогательное, и поучительное. Михаэла, ненароком слушая это, думала, как же все‑таки счастлива Ирина Сергеевна, живя с таким мужем. И она так же думала жить со своим Даном. Миха помнит, как при росписи на их свадьбе Ирина Сергеевна и Игорь Владимирович, поздравляя, им пожелали «любви, верности и крепкой семьи»…

…Прошел еще один месяц. Уже понемногу сгонял ноябрь докучливые дожди, и от этого становилось еще скучнее и печальнее на душе. Работа, родители и никого и ничего больше не существовало для Михаэлы. Как‑то раздался телефонный звонок, и на том конце провода она услышала такой знакомый и веселый голосок Ольги, однокурсницы:

– Михаэла, это я… Очень хочу тебя видеть!

Ольга всегда нравилась Михе. Такая задорная, полная хохотушек в душе, никогда не унывающая. Все ей весело, интересно в этой жизни. А сколько в ней темперамента и энергии! С этой очень симпатичной и сумасбродной девчушкой никому из однокурсников не было скучно.

– Миха, звоню тебе домой, и никто не берет трубку вот уже второй день. Где вы? Ну и решила спросить у твоих родителей, – затараторила Ольга, – а тут ты на связи. Я, представляешь, приехала из К…и, хочу хоть кого‑то выловить, но что‑то не получается. Нэлли с Женькой к родителям уехали, Вероника с Никитой тоже носятся непонятно где. Думаю, вот зря только собралась. Не одной же мне проводить время в Кишиневе. Хотела Вику Васильковую выловить, но та тоже где‑то в небесах витает…

– Ольга, хватит тараторить по телефону, приезжай сюда, ко мне, – обрадовано прервала ее Михаэла.

– Миха, это же другой конец города! – кричала Ольга в трубку.

– Давай, давай, ты же у нас метеор, – рассмеялась Миха. – Я жду тебя, и ты даже не заешь, как я тебя рада слышать.

– Ну… тогда я мигом! – крикнула Ольга.

Миха рассмеялась и подумала, вот человечек, всегда поднимет настроение. И она вдруг вспомнила, как однажды в ресторане «…» Гордей с Ольгой, танцуя, разыграли сцену прямо посередине зала. Гордей, слегка выпивший, стал на колени перед ней и крикнул на весь ресторан:

– Люди! Я люблю эту девушку! – раздался дикий шквал аплодисментов. А Ольга, ошарашенная таким признанием, громко рассмеялась и тоже крикнула:

– Не верьте ему, он шутит! Но её, казалось, никто не хотел слушать. Всем понравилась эта сценка. Продолжая хохотать, она пыталась поднять с пола Гордея, тормоша за пиджак. Он же, схватив её на руки, под еще громкие аплодисменты донес до их столика. Смех, шутки, веселье…

Через час Ольга уже стояла у двери и звонила правой рукой, не отрываясь от кнопки, левой она держала торт «Сказка», а в зубах красную розу. На плече свисала дамская сумочка. Михаэла, открыв дверь, остолбенела, увидев её:

– Хоп! – крикнула Ольга. – А вот и я! – При этом подняла руку вверх, щелкнув пальцами.

– Ольга, ты ли это? Как всегда – сногсшибательная! Смотри, как провинция пошла тебе на пользу! Похудела! Француженка!

– А что нам, незамужним! – рассмеялась во весь голос Ольга.

Михаэла схватила её за руки и буквально втащила в квартиру. Смех, поцелуи в щечки, обнимания.

– Это тебе, – протянула розу Ольга.

– Спасибо, – ответила Михаэла. – Моя любимая, красная.

– Я помню… – ответила Ольга.

Кофе Михаэла сварила быстро.

– Ну, обалдеть! Кофе вкусный до безумия! Откуда такой? – смакуя, спросила Оля.

– Да папка из командировки привез, – ответила Миха.

– Слушай, – вдруг вспомнила Ольга, – а почему ты здесь? Дан, что уехал куда – то что ли? – и она посмотрела на Михаэлу, попивая свой кофе.

Миха при этом вопросе вдруг съежилась, дернула левым плечом и отвернулась от Ольги.

– Не поняла, вы что поссорились? – дико вскрикнула Ольга.

– Миха посмотрела на Ольгу, опустила глаза вниз и расплакалась. – Хуже! Расстались!

– Что‑о‑о‑о‑о! – вскочила Ольга. – Что ты говоришь? Вы расстались? Вы? Да, кто угодно… но только не вы!

– Мы, Ольга, мы, – утвердительно подтвердила Миха.

– С ума сошли! И ты хочешь сказать, что ваша такая красивая любовь продержалась всего только один год после свадьбы? А те десять лет проверки – это не в счет? Это что? – не унималась Ольга.

– К сожалению, это так, – еле проговорила Михаэла.

– И поэтому ты живешь у родителей? – спросила Ольга.

– Да, – тихо ответила Миха.

– Наши все знают? – поинтересовалась Ольга.

– Теперь знают. Поначалу я никому не говорила. Не до этого было.

– А что было? – спросила Ольга.

– Больница, – ответила Миха.

– Что? Ты что травилась? – бешено вскрикнула опять Ольга. – Ну и ну! Ну и дела!

– Да нет, другое, – ответила Михаэла.

– Послушай, Миха, ты мне все сейчас расскажешь. Поняла? И пожалуйста, ничего не таи, – попросила Ольга, наливая себе еще кипятку.

Ольга слушала очень внимательно Михаэлу, не перебивая и не отрывая от неё своих обалденных карих глаз? Только время от времени попивала свой кофе и качала головой.